Озабоченный

- Ты же сам попросил подтянуть тебя по биологии, - удивилась учительница, – ЕГЭ собрался сдавать. Ты на домашнем обучении отстал, догонять материал надо… - и возмутилась. – Нельзя же быть таким беспечным, Петя! Я ради тебя важную встречу отменила, а ты не помнишь, зачем к учителю идёшь? Стыдись!

- Так мне уйти можно? – поинтересовался я, хитро прищуриваясь. С первоначальным потрясением, испытанным от преображения доски с глазами, ставшей вдруг молодой горячей красоткой, я совладал.

- Я тебе уйду! Раздевайся и проходи в большую комнату, - и, смягчившись, пояснила. – Я там стол накрыла. Перекусишь, Митрофанушка? Не хочу учиться! А жениться ты случаем не собрался? – пошутила, в двух словах обыграв классическую пьесу Фонвизина.

Знала бы, как близка оказалась к истине! Я мысленно ухмыльнулся и ничего не ответил. Проследовал вслед за учительницей в большую комнату.

На белоснежной скатерти томно вздыхали салатики трёх разных видов, пыжились, надувая щёки, мясные нарезки разного сорта, мирно спала разнокалиберная зелень, громко заявляли о собственной важности фрукты. Гордо расправив твёрдые плечи, вкусное изобилие возглавила бутылка красного вина, как генеральный директор солидной корпорации среди каких-то там жалких исполнительных директоров.

- У вас праздник? – делано изумился я, чего-то подобного ожидая, но не в таком роскошестве.

- Для меня каждое занятие – праздник, - произнесла Любовь Михайловна торжественно, но, выдержав паузу, усмехнулась с горечью. – Намечалась одна встреча, которая не состоится… давай не будем о грустном, присаживайся.

- Где у вас руки помыть? – спросил и… не выдержал. – Любовь Михайловна, подойдите, пожалуйста, ко мне… ближе… не отводите взгляд…

Она вошла транс буквально через минуту. После команды «спать», согласно распоряжению, осталась стоять с открытыми глазами, слегка покачиваясь.

- …совратите меня прямо сейчас. Сами предложите перейти на «ты»… три!

Взгляд её умасливался постепенно, будто похоть закапывалась в глаза из пипетки, капля за каплей. Лицо, как ни пыталась женщина скрыть возбуждение, преображалось: зарумянилось, озарилось желанием; стало хитрым, охотничьим, более красивым и манящим. Я от волнения сглотнул. Сглотнулось трудно – мешал нервный ком.

- Пойдём, Петя, приступим к уроку, - позвала томным голосом и повела меня за руку в другую комнату, в спальню. – Я покажу тебе женское тело. Надо всё изучать на натуре, мальчик… и давай на «ты»… скажи Люба…

Мы подошли к двуспальной кровати, застеленной покрывалом в цветочек.

- Люба… - хрипло произнёс я, и мои уста закрылись жарким поцелуем, впервые в жизни.

Я задохнулся. Меня пробил разряд вольт в восемьсот. Её губы оказались нежными, сладкими и упругими, что тот персик на картине с девочкой.

- Приоткрой рот, - скомандовала, тяжело дыша от страсти. Ей приходилось задирать голову, чтоб наши губы сравнялись. – Смелее, не стесняйся, пропусти мой язык…

Это было нечто! Все, что я читал и видел на экране гаджетов, перед реальными ощущениями меркло, как светлячок на солнце…

- Раздевай меня, смелее… - выдавила она сквозь непослушное дыхание.

Дрожащими пальцами, ставшими будто чужими, я подёргал узел пояска… Люба, не выдержав, развязалась сама. Халатик, соскользнув с плеч, упал на прикроватный коврик. Я чуть отстранился, желая рассмотреть женщину. Плотный бордовый лиф с изящным замочком спереди, поднимающий небольшую аккуратную грудь, того же цвета кружевные трусики. Единственное, что в фигуре выдавало возраст – неспортивный, рыхлый, заметный только лишь на фоне общей худощавости животик. Да ещё, пожалуй, шея не была идеально гладкой, как у девочки, а со складочками. Слабенькие, еле заметные, но морщинки имелись.

Я успел разглядеть их все, пока Люба, уже не пытаясь учить меня, как надо справляться с женской сбруей, скинула её сама. Обняла меня за шею, заставив нагнуться, и впилась в губы очередным поцелуем. Иначе я простоял бы соляным столбом вечность. И ещё пару лет с гаком. Потом так быстро, что не успел уловить, стащила с меня футболку. Чуть покопавшись, расстёгивая ремень, спустила джинсы вместе с трусами. Упругий член вырвался на свободу и, глотнув долгожданный, прохладный воздух, загудел в нетерпении.

От толчка в грудь я повалился на ложе. Следом содрались с ног остатки одежды, включая носки, и на меня упало жаркое, мягкое женское тело. Наши губы, волосы, пальцы сплелись, казалось, в один организм, как сливаются инфузории и прочие туфельки. Мыслей, кроме ожидания, что сейчас случится долгожданное таинство, о котором мечтаю всю сознательную жизнь, жажду и днём, и ночью не было никаких – голова от пустоты и вожделения звенела.