Озабоченный

Я был один в доме настоящей ведьмы, по которому летали, скрываясь в сумраке – свет упрямо не зажигал, – зловещие призраки… хорошо, что фантазия у меня небогатая. Обмирая от страха, покрываясь холодным потом, с мерцающим сердцем, сулящим скорую остановку, с тошнотой, подкатывавшей к горлу, я снимал с трупа – удивительно лёгкого – серьги, кольца, браслет, бусы. На оскал, сверкающий белоснежными, идеально ровными зубами, словно изо льда вырезанными мастером – скульптором, старался не смотреть. Не гармонировали они с жутковатым видом иссохшей мумии, баламутили картину происходящего, превращали быль в сюрреализм, что пугало гораздо сильнее.

В ноябре темнеет рано. Сверкали, перемигиваясь, звёзды, щербато лыбился чем-то довольный старый, глупый, готовящийся на покой месяц, а я во всей поэтичности загородной природы закапываю труп. Шекспир, наверное, когда писал Гамлета, занимался чем-то подобным. Наводит, знаете ли. Морозец во тьме опустился ниже нуля, изо рта пар пышет, словно из глотки дракона. Романтика мрачная стоит, шекспировская. Мысли соответствующие.

Выбрав дальнюю грядку, я лопатой как мог аккуратнее снял верхний слой травы и, скрутив в рулон наподобие стадионного газона, отложил в сторону. Выгреб рыхлую почву, опустил старуху, завалил. Лишнюю землю распределил ровным слоем. Накрыл одеялом ботвы, корешки которой, слава богу, шли поверхностно, сплетаясь в прочную сеть, создавая дёрн, и остался доволен. Если не знать на каком уровне рос последний сортовой квадрат, то догадаться о могиле было проблематично. Ведьма, свёрнутая калачиком, покоилась в сантиметрах пятидесяти под землёй – глубже не рыл. Надеюсь, растения не дадут, весной не размоет.

Боря подъехал минут через двадцать после звонка и ещё через полчаса я был дома, в половине первого. Сумку с богатством запихнул под кровать, не разбирая, поел горячего и уснул, как убитый, забыв докричаться до старухи.

Наутро узнал, что обращаться ко мне теперь надо на «Вы»: я стал богатеньким Буратино. Почти семь лимонов рубликов – это ого-го! Лично мне столько не прошиковать… хотя не пробовал.

Книга, как и ожидалось, оказалась нечитабельной. Открылась она свободно путём отжима защёлок. Зато шкатулки из тайника преподнесли сюрприз – их победить не получилось. Подумав, пришёл к заключению о наговоре наподобие кот-баюновского, потому что замка, как ни старался, найти не смог, а нож и отвёртка в щель не пролезли; но я и не усердствовал, не желая творения из мягкой древесины курочить. Ювелирные изделия перебрал и ссыпал в коробку обратно. По виду большинство были старинными, камни драгоценными, но встречались и современные поделки. В отдельный мешочек сложил украшения, снятые с тела. На первый взгляд дешёвка из кожи, серебра с янтарём, да мелким жемчугом, однако, веяло от них чем-то непонятным, на уровне интуиции, да и то, пожалуй, из-за слов ведьмы об амулетах. Документы на дом с участком, загранпаспорт, банковские карты, гарантии на бытовую технику и прочая хозяйская дребедень меня не заинтересовали. А заинтересовали меня листы с записями, в которых я с трудом стал ощущать что-то знакомое… так увлёкся, что Катришке пришлось тарабанить в закрытую ради разбора трофеев дверь. Сестра в итоге позавтракала и упорхнула из дома, а я так и просидел до прихода мамы, и только тогда полноценно покушал.

При помощи поисковых систем и онлайн переводчиков мне лишь вечером удалось убедиться, что частично буквы в записях были греческими, частично латинскими и частью церковнославянскими; все прописные, почерк ужасный. Схемы в виде линий, стрелок, многоугольников и прочая, и банальные арабские цифры. Более ничего понять не удалось. При попытке машинного перевода получался абсолютно несвязанный бред из одних существительных или глаголов с прилагательными. Например, «мышь вода градус кредит чистый глупый ходить разглядывать» и так далее. То ли шифр, то ли я буквы неправильно разобрал и вводил что попало изначально… плюнул и пошёл за советом к убиенной бабуле.

Глава 8

Уснуть удалось удивительно легко, будто сам себя погрузил в гипнотический транс, будто обратил внушение на самого себя… хотя, почему будто? Едва оказавшись в объятиях скалящей все свои блестящие тридцать два зуба ведьмы, вдруг как молотом по голове: так, оказывается, можно было! Обратить способность вовнутрь, обволочь собственное сознание концентратом желания и готово – симпатичная улыбчивая старушка рядом. Как весёлая мумия из мультика.

- Догадался, милок, - произнесла ехидным голосом.

- О чём? – спросил я, устаканивая поражённые элементарным открытием мысли.

- Да ты понял, - отмахнулась ведьма. – Объяснять было нельзя, тогда инстинкт не сработал бы. Мы, ведьмы, такие, нам думать противопоказано. Бабы – что возьмёшь? Хи-хи.

- А серьёзно, если? – нахмурился я.

В тёмных провалах глаз мёртвой ведьмы довольно долго крутились искры веселья, пока она не соизволила ответить.