Озарение

Басин был невероятно известный во всем мире художник, его полотна висели в самых престижных музеях мира. Многие считали его живым классикам.

— Ты с ума сошла! — воскликнула Дана. — Зачем я ему? Нет, не надо.

— Успокойся, он не кусается. Вполне адекватный мужик, несмотря на всю свою славу и деньги. И он уже знает о тебе и видел твои картины. Стой тут, я его сейчас приведу.

Аничкова ушла и вернулась через пару минут, идя под руку с импозантным, пожилым, но еще не старым мужчиной.

— Вот она, наша Дана Коденцева, подающая самые большие из всех надежды, — представила ее Марина. — А это, как ты знаешь, Сергей Юрьевич Басин.

Дана с волнением пожала протянутую художником руку.

— Я ваши картины копировала в академии во время учебы, — сказала Дана.

— Не лучшие образцы для копирования, — улыбнулся Басин. — Для этого есть классики. А у меня, скажу по секрету, совсем не идеальный рисунок.

— Я это поняла при копировании, — осмелилась признаться Дана.

Аничкова незаметно для Басина покрутила пальцем у своего виска. Но он заметил этот жест. Взял Дану за локоть.

— Давайте где-нибудь посидим и поговорим. Не возражаете?

Еще бы, она возражала!

— Конечно, Сергей Юрьевич.

Укромное местечко они нашли только через несколько минут.

— Сегодня утром я видел ваши работы, — сообщил Басин. — Они все замечательные. Но третья понравилась особенно.

Что-то внутри мгновенно оборвалось у Даны, больше говорить с Басиным ей не хотелось. Разумеется, внешне она никак это не показало.

— Спасибо за оценку, — нашла Дана ы себе силу поблагодарить его.

— Это вам спасибо за прекрасную живопись. У вас необычайное чувство цвета. Как вам удается, Дана, такая палитра?

«Трахаться надо с кем надо» — мысленно ответила Дана.

— Мне трудно ответить, — вслух произнесла она, потупя глаза. — Это выходит само собой. Только не всегда. Нужен какой-то настрой. А он возникает не часто.

— Да, тут вы правы, для чего-то необыкновенного требуется нечто особое, что словами не выразить. Со мною тоже такие состояния случаются не часто.

— С вами? — удивилась она. — А я думала, вы всегда так можете.

— Далеко не всегда, — вздохнул Басин. — И это, между прочим, замечательно. Что было бы, если бы мы пекли шедевры, как булочки в пекарне. Они бы обесценились. Я имею в виду не только деньги, но и художественная ценность картин. Мой вам совет — не гонитесь за количеством. Пусть их будет немного, но зато каждый холст — настоящее откровение. Сделайте это слово ключевым в своем творчестве; нет откровения, нет картины. Замажьте ее, даже если она закончена. Не нужно обыденности, мир и без того задыхается от нее.

— Я понимаю, — кивнула головой Дана.

— Верю вам, — кивнул в ответ головой Басин. — Ваш талант таков, что именно вы как раз и можете меня понять. Многие же делают только вид, что понимают. А продолжают творить не картины, а картинки. Главное, чтобы купили. И ведь покупают! Запомните, Дана, покупка — это не главный критерий.

— Каков же он тогда?

— Собственная удовлетворенность, собственное восхищение самим собой, ощущение своей сопричастности к высшему. Можно привести и другие критерии, но полагаю, этих достаточно.

— Вполне, — согласилась Дана.

Басин слегка наклонился к ней.

— Я знаю Гершовича — сам через него прошел. Он будет вам сулить золотые горы. Не поддавайтесь, держитесь за свои принципы и позиции. Если чувствуете, не получилось по-настоящему картина, не несите ему. Он ее продаст за хорошие деньги, но они вам выйдут боком. Начнете за ними погоню, рано или поздно станете гнать халтуру. Сколько видел таких, даже не представляете. Очень прошу, не торопите события. И тогда получите все, что заслужили. Вы очень талантливы, Дана, к вам все придет: и деньги, и успех, и слава. Выдержите только паузу. Это все, что я вам хотел сказать. — Басин встал. — Отыне буду следить за вашим творчеством.

Дана, не отрываясь, смотрела на удаляющую, несмотря на возраст, прямую спину Басина. И вдруг поймала себя на том, что если бы они занялись сексом, она бы снова оказалась в мире тех самых видений. Но как это сделать? Не может же она догнать его и предложить себя. Он сочтет, что она хочет втереться к нему в доверие, воспользоваться ему почти безграничными возможностями. И, скорей всего с презрением пошлет ее подальше.

Дана провожала взглядом Басина до те пор, пока он не исчез из ее поля зрения. Затем встала и пошла к бару. Ей захотелось выпить что-нибудь крепкое.

45

Утром позвонила Аничкова и сообщила, что Гребень согласен ей позировать. Всего будет три сеанса, а за работу она получит три тысячи долларов. Дана невольно сморщилась, гонорар ей показался совсем маленьким. Тот же Басин за такой портрет получает по слухам не меньше триста тысяч баксов. Ей, разумеется, до таких сумм далеко, но все же подруга могла бы выбить из него и побольше. Тем более, придется с ней делиться деньгами.

Но эти размышления Дана предпочла оставить у себя в голове. Вместо этого она решила продемонстрировать недовольство другим.

— За три сеанса хорошего портрета не написать, — сказала Дана.