Озарение

— Спасибо тебе за все, — поблагодарила она и поцеловала его в щеку. Это был первый и последний ее искренний поцелуй Нефедова.

Дана шла по улице и раздумывала над тем, что случилось. Почему он так резко переменился к ней? Она-то была уверенна, что эти их странные отношения будут тянуться еще долго. И она долго сможет пользоваться его услугами. Скорей всего дело в том, что ее холодность, безразличие к нему расплавили его любовь к ней. Она просто сгорела в холодном огне ее равнодушия. Он устал, ему надоело безответное чувство, которое приходится носить в себе, понимая, что ничего не изменится. Вот если бы она их каким-то образом подпитывала, то эта ситуация могла бы тянуться еще какое-то время. А что делать ей теперь? Да, она рада, что освободилась от этой тяжелой для нее обязанности — спать с ним, но от нее же будут требовать все новых полотен. А где она их возьмет?

58

Дана позвонила Гершовичу и сообщила, что у нее есть новые две работы в жанре мистического сюрреализма. Галерист очень обрадовался и предложил приехать к нему прямо сейчас.

Дана сидела на краешке кресла в кабинете Гершовича и внимательно наблюдала за реакцией галериста, который рассматривал привезенные ей полотна. Она ждала его оценки, но он не торопился с ней. Гершович то отходил на расстояние от картин, то снова приближался к ним. В какой-то момент его поведение Дану стало немного раздражать. Неужели такому опытному знатоку живописи так сложно определиться со своими впечатлениях.

Наконец Гершович отошел от полотен и сел рядом с Даной. Но это не означало, что он будет сейчас говорить, он все так же сохранял молчание.

— Что скажите, Александр Яковлевич? — не выдержала Дана.

— Скажу, Дана Валерьевна, сейчас скажу. Как долго вы над ними работали?

— Недолго. Но не меньше, чем над другими.

— Наверное, это так и есть. В этих двух работах один и тот же недостаток — не хватает экспрессии. Той, что била ключом, в ваших прежних картинах. А эти вызывают впечатление, что вы немного выдохлись.

Мысленно Дана соглашалась с мнением Гершовича; когда, придя домой от Нефедова, она распаковала картины и стали их рассматривать, то пришла к схожему заключению. Это был явный шаг назад. Дану это не сильно удивило, Нефедов их писал без прежнего вдохновения. Да и откуда ему его черпать? Раньше оно наполнялось сексуальным влечением к ней, теперь же оно потухло. И это сразу же отразилось на качестве живописи.

— Разумеется, я возьму эти картины, — снова услышала она голос Гершовича. — Они совсем не плохие, просто вы можете писать на порядок лучше. Но всегда в творчестве случаются спады и подъемы, оно не может находиться постоянно на одном уровне.

— Это так, — выдавила из себя Дана. — Вы замечательно понимаете состояние художника.

Гершович быстро взглянул на нее и о чем-то задумался.

— Пойдемте со мной, я вам кое-что покажу, — сказал они.

Они прошли в галерею, Дану удивило то, что днем, в рабочий день здесь было довольно многолюдно. Они миновали несколько залов и остановились возле компактно расположенных нескольких картин. Дана узнала их — это были ее полотна. Возле них стояло никак не меньше целой группы из восьми-десяти человек.

— Вот здесь вы висите, — пояснил очевидное Гершович. — Видите, сколько тут собралось людей. Это происходит постоянно, ваша экспозиция в моей галерее одна из самых востребованных. Теперь понимаете… — Он замолчал и красноречиво посмотрел на Дану.

— Теперь понимаю, — ответила она. Действительно, понять было не сложно.

— Посмотрите на первые ваши работы, — они самые лучшие. Другие тоже хороши, но эти… Я в них влюбился с первого взгляда, как школьник в одноклассницу. Я придумал термин для этого направления — мистический сюрреализм.

— Я знаю, Марина мне говорила. Это очень точное название.

— А главное перспективное. Сегодня зрители пресыщены живописью, пусть даже очень качественной, но такой, которая лишь воспроизводит реальность. Даже в сюрреалистическом или авангардном ключе. Эти направления уже исчерпаны, они превратились в обыденность. И любителей живописи они уже не заводят. Нужно что-то другое. Я давно искал нечто необычное, непривычное. И тут появились ваши работы. Едва я их увидел, сразу понял, это то, что мне нужно. А то, что я нашел это совершенно случайно, когда абсолютно не надеялся, сделало эту мою находку еще более ценной. Вот поэтому я в вас так и вцепился, вот поэтому все время надоедаю вам с просьбами новых работ. Вы не в обиде на старика?

— Что вы, как можно, Александр Яковлевич, я вам так признательно за все, что вы для меня делаете.

— Пока сделал самую малость, но очень надеюсь, что сделаю во много раз больше. Но нужна ваша помощь.

— Все, что от меня зависит.

— Картины уровня первых двух. И тогда весь мир у наших ног. — Внезапно Гершович понизил голос и придвинул свой рот к ее уху. — Посмотрите, как смотрят зрители на ваши полотна, они их завораживают. Ничего подобного возле других картин не происходит. Вот потому я и назвал ваше творчество мистическим сюрреализмом.

Дана посмотрела на зрителей. Кажется, он снова прав, подумала она.