Озаренные

Степанюк покорно поднялся и пошел к выходу.

— Не для его разуму разговор. Пить я не буду... Оля, — сказал Сечевой буфетчице, — я про ведро пошутковал... Так?! Значит, машину сделали, товарищ конструктор. А что она мне даст? — недружелюбно, в упор глядя на Алексея, полушепотом произнес Сечевой. — Всех на ставку переведут? Лучшие работники славы лишатся?

Алексей настолько оторопел от неожиданного вопроса, что сразу не мог даже понять его...

— Какой славы?

— Нашей... Угольной... Подземной, — отрывисто, со злостью швырял слова Сечевой.

— Я вас не понимаю, — спокойно сказал Алексей.

— А мы вас понимаем! И очень здорово понимаем! — злорадно процедил сквозь зубы Сечевой и, ближе пододвинув табурет, подсев вплотную к Алексею, быстро заговорил, торопясь высказать все, что накопилось на душе.

— Нет машины — Герасим Сечевой первая фигура. Почетный шахтер! Мастер угля! А пришла машина, и нема Сечевого. Нема! Ручка до мотора. К этому делу любого поставь, и он будет работать. Любого шлапака.

— Вы чушь порете, — вспылил Алексей. — Никто у шахтеров славы не думает отнимать. Разве врубмашинистов или комбайнеров на пологих пластах не уважают за их труд? Зарабатывают они не меньше забойщиков.

— Это мы слышали, слышали, товарищ изобретатель, на митингах. Не думайте, шо Герасим Сечевой темная людина, як говорят, шо ему лишь бы гроши. Знаю, — безработным не буду. Захочу машинистом стану. Может, и заработаю столько. А все не то! То ж машина будет действовать... А потом — разве все машинистами станут?

— Вы давно на шахте работаете?

— Сколько мне нужно, — уклончиво ответил Сечевой и ехидно добавил: — Может, еще про батька спросите? В отделе кадров все записано, кто такой Сечевой. — И, поднявшись со стула, добавил: — Все в чужую душу залезаете, товарищи изобретатели, как ее перестроить, думаете. А она закрыта для вас шахтерская душа. — И, уставившись на Алексея темнеющим взором, сказал: — Ще пошлють за Герасимом Сечевым. Помогайте, Герасим Миронович, нам комбайн лаву недорубал... Будет по-моему! Будет, товарищ изобретатель.

Он, размашисто ступая, вышел из столовой.

К столу подбежала раскрасневшаяся Оля. Она прерывающимся голосом сказала Алексею:

— Вы на него не обижайтесь, Алексей Прокофьевич: как выпьет, так и ссорится со всеми. В ту получку главного инженера при всех ни за что осрамил. Сегодня к вам пристал.

Алексей налил пива. Медленно отпивая золотистую влагу, припоминал сказанное Сечевым. «Что заставило его так прямо и откровенно говорить со мной? — удрученно думал он. — Боится потерять заработок, профессию? Да ведь не отнимет машина у людей ни славы, ни творчества, ни достатка...»

15

Огромные, как плакаты, листы заявок на материал закрывали весь стол. Барвинский просматривал перечень материалов: цемент, сталь, рубероид, листовая медь, фланцы, патрубки, винты, болты... Размеры. Штуки. Килограммы. Тонны. Пачки... Он хорошо знал: заявки составили по прошлогодним. Но нужно было просмотреть все это нудное перечисление материалов и изделий: упусти что-нибудь, и снова затяжка ремонта, простои...

— А, черт с ними! — Барвинский, рывком перевернув листы, стал подписывать ведомости. «Все равно в тресте механически сократят. Так из года в год тратишь время на всякую ерунду...»

Взгляд задел листок календаря — двадцатое июля... «Через месяц будет двадцать лет как получил диплом. Треть жизни прошла. Изо дня в день одно и то же, — заявки, ведомости, наряды на ремонты, ползание по лавам».

Он встал из-за стола, подошел к окну. Зеленые островки поселков среди рыжего плоскогорья выгоревшей степи. Знакомый пейзаж. Сколько раз он смотрел на него...

Барвинский прикинул в уме: двадцать помножить на триста шестьдесят — семь тысяч двести! От этой цифры стало тоскливо. Он снова сел за стол, вынул чертежи, присланные из треста. Так всегда, чтоб уйти от надоедливых мыслей, переключался на другое, «нырял» в работу. Но просмотр чертежей не успокоил. Барвинский еще больше раздражался, проверяя узел за узлом. «Модернизированная породопогрузочная машина... Что же тут модернизировано?» Заговорила ревность конструктора: «Рычаги переделали, а ковш прежний — будет рассыпать мелкую породу. Придется за машиной идти уборщикам с лопатами».

Странные бывают совпадения в технике. Когда-то и он продумывал такую машину. Он порылся в столе, вытащил папку с эскизами. «Ну да, такой же транспортер, такой же ковш! Все после других спохватываешься... Вот эти бумаги помешали довести до конца», — с ненавистью взглянул он на ведомости.

Барвинский достал еще несколько эскизов из папки. Простые, похожие на стакан, фигуры, с буфером, как у железнодорожных вагонов. Механическая крепь...

Новая техника когда-то толкнула его на поиски. До войны на «Профинтерне» испытывали врубовую машину с двумя барами. «А ведь комбайн Заярного на других шахтах нельзя будет эксплуатировать без механической крепи... Может, показать ему эти эскизы? Кажется, настоящий горняк. Не из тех пижонов, что спроектируют какую-нибудь мясорубку на гусеничном ходу и кричат на всех конференциях:«Идеальная машина для разработки углей!»