Озборн (СИ)

Все дело в побочных эффектах камеры. По сути, проект доктора Чоу представляет собой тонкий луч, подстегивающий контролируемое деление определенных клеток, и питательную среду, обеспечивающую максимально быстрое выполнение этого процесса. Другое дело, что делятся клетки организма самого «пациента», которые, как известно, бесконечно восстанавливаться не способны. В результате, получалось, что лечение у доктора Чоу приводит к тому, что «пациент» в ее камере просто-напросто стареет. Это незаметно, когда надо затянуть небольшую царапину, но если раны человека серьезны и многочисленны, то вошедший в камеру молодой человек, может выбраться из нее глубоким стариком.

Не то, чтобы это останавливало людей, которым действительно нужна была помощь, но… лишний раз в камеру забираться было строго противопоказано.

Из этого затруднения вытекало следующее — проект оказывался нерентабелен. Объясню почему: дело в том, что конструкция подобной камеры очень сложна, и требует достаточно большого количества ресурсов. А лечить, без особого вреда здоровью, камера может только не слишком глубокие раны, которые, в свою очередь можно было бы вылечить и другими методами. Рассмотрим простой пример: боец получил ранение, и полез в камеру. Если рана серьезна, он выйдет из нее стариком, не способным держать оружие. Так зачем такой боец нужен? А если рана несерьезна, то намного дешевле вылечить его по-старинке — госпиталь, хирург и неделька реабилитации.

Примерно такой логики и придерживались большинство инвесторов. Однако для совершенствования регенерационной камеры, нужно было ее сначала разработать, а потом провести серию экспериментов. Что требовало денег. Которых никто не дает. Ибо потенциальные инвесторы, в отличие от меня, не смотрели фильмы про Мстителей, и не знают, что проект, в конце концов, увенчается успехом.

Именно поэтому я с легким сердцем пригласил доктора Чоу в ОзКорп, и предложил ей работать вместе с именитым Куртом Коннорсом.

Который, кстати, сейчас стоит в двух шагах и сверлит меня слегка недовольным взглядом.

— Послушайте, доктор, — начал я чуть более официально, чем следовало, — спустя столь продолжительное время, Совету Директоров стало совершенно очевидно, что компания не получает ожидаемого отклика…

Я продолжал говорить, но после первых же моих слов Коннорс нахмурился, стрельнул глазами мне за спину, отошел на пару шагов, рухнул в кресло — удобное и мягкое. И продолжил сверлить меня взглядом. Выглядел он при этом весьма… раздосадованным.

— То есть, вы меня увольняете? — выждав секундную паузу после окончания моей речи, произнес ученый.

— Ни в коем случае, — я покачал головой.

Брови Коннорса подлетели вверх, словно он был несколько удивлен:

— Тогда…

— Мы предлагаем вам обратить внимание на смежные области науки, доктор, — я отступил на шаг в сторону, выставляя на передний план слегка засмущавшуюся девушку. — Познакомьтесь: доктор Хелена Чоу. С этого дня она будет работать с вами.

— Что вы подразумеваете под словами «будет работать со мной»? — нахмурился Коннорс, после того, как осмотрел кореянку с ног до головы.

— Я отправлял вам ее проект несколько дней назад…

— Ах, да… регенерационная камера, — ученый усмехнулся. — Мне кажется, мистер Озборн, что довольно глупо объединять две совершенно разные работы, только потому, что и там и там используется слово «регенерация».

— Конечно, я не могу похвастаться тем, что досконально изучил вашу работу, доктор, но…

— Я буду удивлен, если вы поняли хотя бы двадцатую часть того, над чем я работаю, мистер Озборн. Учитывая, что вы хотите, чтобы я работал над совершенно другой областью науки…

— Вы забываете о цели, доктор Коннорс, — в голосе моем явно чувствовался отголосок Ци, пришедший вместе с раздражением. — Моя цель (как, впрочем, и ваша) — помочь людям, покалечившим свое тело настолько, что они не могут жить полноценной жизнью. Таким, как вы. Я хочу дать вам возможность вернуть вашу руку.

— Мои исследования…

— Зашли в тупик! — резко перебил я ученого. — По большому счету, вы уже лет пять топчетесь на месте, словно баран, постоянно долбящий непрошибаемую стену собственным лбом.

— Никому, — Коннорс стал вставать, а его голос был наполнен нескрываемой яростью. — Слышишь, мальчик, никому не позволено меня оскорблять! Моя работа…

— Сядьте! — Ци в моем голосе было острым, словно лезвие клинка. Генетик мгновенно упал обратно в кресло. Остальных, находящихся в лаборатории, тоже проняло. Кое-кто поспешил убраться подальше. Хелена вжала голову в плечи, но осталась на месте. — Ваша работа — пока что бесполезна. Я не говорю, что вы должны отказаться от нее. Просто теперь, вам придется сменить приоритеты.

— Или уволиться, — буркнул ученый.