Озеро Туманов

Казалось, людскому потоку не будет конца: люди все шли и шли, и наконец набились так плотно, что ни единому человеку, даже самому тощему, уже не втиснуться. И это были только мужчины; женщины остались в деревне. Тогда сир Ив поднялся с чурбана, кружка в руке, корона на голове, а под ногами – листья и яблоки.

Он оглядел собравшихся и приказал им:

— Говорите.

Они переглянулись между собой, и одноглазый выступил вперед:

— Все мы хотим послужить вам, потому что вы — настоящий наш господин и избавите нас от злого Врана. Но прежде мы смиренно просим вас послужить нам.

— Это справедливо, — согласился сир Ив.

— В таком случае, не откажите вмилости и рассудите нас. – Одноглазый кивнул кому–то и отошел в сторону.

Вперед выступили два человека. Один был повыше, с серыми волосами, плотно свалявшимися, так что их можно было принять за шапку. Второй был поменьше ростом и шире в кости.

Ему и кивнул Ив:

— Говори за обоих.

Невысокий оглянулся, как будто искал помощи, но все кругом молчали, только подталкивали его вперед. Сзади зашипели:

— Говори уж, коли вызвался.

Человек кашлянул, обтер рот ладонью и начал:

— Был один человек, он теперь умер. У этого человека была жена, она родила ему сына.

Ив возвышался над ним, а поздний солнечный луч, пробившись сквозь щель, вдруг вспыхнул на короне из листьев. Говоривший зажмурился, как будто его ослепило, но продолжил:

— Эта жена, однако, оказалась ветреного нрава и сбежала с заезжим торговцем. Он прибыл откуда–то с севера и сманил ее богатствами, которые вез в своих коробах. Только ее и видывали! А ребенка она оставила с отцом. Хорошо.

— Да ничего хорошего! — вырвалось у его соседа. – Нет в этом ничего хорошего!

— Хорошо, — упрямо повторил низкий. – Прошло время, и человек взял себе другую жену. Жену, но не благословение на брак. И та женщина, которая была ему как жена, тоже родила сына. Потом она умерла. Умер и тот человек, как уже говорилось. Остались двое сыновей, — он указал на себя и своего соперника. — Кому должен принадлежать дом? И дом, и скотина, и всякое доброе имущество? Тому, кто рожден от законной жены, которая поступила незаконно, или же тому, кто рожден от незаконной жены, прожившей законно?

Сир Ив сказал:

— Поскольку количество законного и незаконного в обоих случаях одинаково, то дом и все прочее должны отойти к тому, кто был рожден раньше, то есть к старшему.

Рослый человек торжествующе захохотал, а его единокровный брат нахмурился.

— Тебе же, — продолжал Ив, обращаясь к младшему из братьев, — стоило бы взять себе участок на заросшем поле и весной распахать его.

— Да там же ничего не растет, — угрюмо проворчал крестьянин. – Все знают, что на это поле плюнул злой сир Вран, вот оно и зачахло.

— Для того я и вернулся в Керморван, чтобы выкорчевать всякую слюну от сира Врана, — ответил Ив. – И вы должны быть мне в этом помощниками.

И он дал знак братьям отойти, чему они и подчинились без спора.

Тут среди собравшихся поднялось некоторое волнение, поскольку один из крестьян привел в трактир свою жену. А для того, чтобы в трактир вошла одна женщина, требуется выставить оттуда сразу двоих мужчин, потому что вместе с женщиной входит также и дух противоречия, и этой парочке требуется много места.

Крестьянин между тем вытолкнул жену вперед, и она остановилась перед троном из чурбана и скатерти и уставилась остекленевшими глазами на большое красное яблоко с маленьким гнилым пятнышком на боку. Яблоко это лежало возле левой ноги сира Ива.

Сир Ив посмотрел сперва на женщину, потом на ее мужа и спросил у него:

— В чем твоя просьба?

— Отворите ей чрево, добрый господин, — сказал крестьянин. – Мы живем уже три года и никогда не уклонялись от супружеских обязанностей, но детей у нас до сих пор нет. А такого быть не может, если только чрево женщины не запечатано.

Тут женщина подняла взгляд, и Ив за единое мгновение увидел все эти три года, — как будто смотрел на нее из Озера Туманов, где время движется по–другому, нежели на земле. То, что открылось ему об этой женщине и ее муже, промелькнуло слишком быстро, и одежда из слов не поспела за мыслью, так что мысль осталась обнаженной; лишь на пяточку успел он набросить словесный покров и сказал:

— Напрасно бил ты ее все эти годы! В бесплодии повинен ты, а не она; с ней и ее чревом все в порядке, а вот ты – как сухая ветка. Поэтому я отбираю у тебя эту жену.

Крестьянин даже поперхнулся, но быстро взял себя в руки и возразил:

— Мой господин, да как же не бить жену? Это только к пользе, да и боли она не чувствует. Ведь всякая женщина сделана из адамова ребра, а ребро – это кость; кость же – она как полено; вот почему женщины не чувствуют боли.

Ив качнул кружкой, которую держал в руке.

— А ну–ка, — крикнул он, — кто–нибудь из вас, ребята, огрейте этого умника по ребрам! Пусть посмотрит, как это ребра не чувствуют боли!

Злого мужа с хохотом схватили и выволокли из трактира. Сразу же донеслись его вопли: видать, от души охаживали его по бокам! Ив же обратился к женщине:

— Если здесь есть человек, который тебе по сердцу, укажи на него – пусть он будет твоим мужем.