Озеро Туманов

Одно яблоко ловко сбило с ног девицу–прачку и лишило ее щита, которым она прикрывала голову своего господина. В тот же миг второе яблоко с силой ударило Гаймерика прямо в середину лба.

Раздался громкий стук, который — как ни странно — в общей сумятице расслышали все. Гаймерик пошатнулся и откинулся назад. Его синие глаза широко раскрылись, рот бессильно обвис, и молодой человек рухнул на спину, раскинув руки в стороны.

Девушка–оруженосец обернулась к упавшему Гаймерику. Улыбка не успела еще сойти с ее лица, а ужас уже заполз в зрачки. И стало очень тихо.

Штурмующие остановились, и осажденные тоже прекратили метать сверху цветочные венки и комки мятых фруктов и свесились со стены в попытке рассмотреть, что же происходит внизу.

Гаймерик не двигался, и это выглядело скверной шуткой. Человека, способного шутить подобным образом, следовало бы взять да вздуть хорошенько.

Носатая девица наклонилась над Гаймериком и принялась его тормошить и ощупывать. При этом она бормотала нечто, что можно было бы принять за заклинание, настолько бессвязно звучали ее речи.

Сир де Мезлоан понял, что происходит нечто неладное. Азенор в платье неопределенного цвета — его можно было принять и за синее, и за зеленое, — приблизилась к нему и с улыбкой взяла его за руку.

— Кажется, ваши люди вот–вот победят, сир?

Сир де Мезлоан резко повернулся к ней и покачал головой:

— Меньше всего на свете мне нужна сейчас эта победа!

Она ответила сияющим взглядом, и он понял, что оба они сейчас думают об одном и том же. Но затем тревога вновь кольнула сердце сира де Мезлоана и он опять посмотрел туда, где в молчании скопились люди.

— Сдается мне, там что–то нехорошее творится, — сказал он Азенор. И добавил: — Вы не ходите туда. Я сам посмотрю и расскажу вам. Навестите лучше вашего брата. Должно быть, ему одиноко!

И он быстро направился к стенам вражеской крепости.

При виде сеньора люди молча расступились, и перед сиром де Мезлоаном предстал Гаймерик.

Мертвая собака часто лежит так, что ее можно принять за спящую; с человеком подобное случается гораздо реже, поэтому сир де Мезлоан сразу распознал в Гаймерике мертвеца.

— Что? — вырвалось у него, да так горестно, что многие из стоявших вокруг не сдержали слез. — Что это?

Он бросился на колени перед убитым и провел рукой по его лицу. Оно было теплым, но каким–то дряблым на ощупь, как показалось сиру де Мезлоану. Только рана на лбу оставалась живой и даже еще немного кровоточила. Камень, убивший Гаймерика, лежал рядом на земле. Он тоже был запятнан кровью, так что сомнений в причине смерти не оставалось.

Сир де Мезлоан выпрямился и громко позвал своего друга:

— Сир Ален!

Сир де Керморван появился тотчас. Он еще ничего не знал, судя по тому, как весело блестели его глаза.

— Я здесь, сир Ален!

— Вы можете объяснить мне, — медленно проговорил сир де Мезлоан, — для чего вам было убивать моего человека?

— Но в этой войне я не убил ни одной мухи, не говоря уж о человеке, да еще вашем! — возразил сир де Керморван, все еще улыбаясь. — Разумеется, я желал бы выиграть, но цена моей победы будет измеряться в бочках сидра и корзинах яблок!

— Цена вашей победы — человеческая кровь, — оборвал его сир де Мезлоан. — Проклятье, я любил этого оруженосца, а вы ради забавы превратили его в кусок мяса!

Тут сир де Керморван понял наконец, что дело повернулось плохо, и подошел к своему бывшему другу, чтобы получше рассмотреть происходящее.

Он поднял с земли камень, поглядел на него и уронил. На ладонях у сира де Керморвана осталась кровь.

— Что скажете? — Сир де Мезлоан сверлил его глазами. — Кто это сделал?

Сир де Керморван молчал.

Алену де Мезлоану не потребовалось отдавать приказание: едва он поднял глаза на своих людей, как те ринулись на стены игрушечной крепости и скоро притащили к своему господину пращника.

Пращник, молоденький парнишка с потными светлыми волосами и перепуганным взглядом, висел на руках у тех, кто его схватил, и губы у него дергались.

Люди из Мезлоана бросили его на землю у ног своего господина, и Ален де Мезлоан спросил, глядя в макушку пленника:

— Это ты вложил в пращу камень?

Макушка дернулась, пращник поднял лицо:

— Мой господин, я не брал камней! У меня действительно есть праща — вот она — и я метал в неприятеля разные снаряды, но это были сплошь яблоки, причем гнилые, чтобы не причинять большого ущерба!

— Ты видишь этот камень? — Ален показал кивком головы на окровавленный камень.

Пращник послушно посмотрел туда, куда ему велели. Лицо его посерело.

— Но я не брал камня! — пробормотал он. — Зачем так делать? У нас ведь шутейная война!

Ален де Мезлоан повернулся к своему бывшему другу, Алену де Керморвану.

— Я хочу, чтобы вы отдали мне этого человека, сир Ален, — произнес он торжественно.

— Для чего он вам, сир Ален? — осведомился сир де Керморван.

— Я его повешу за то, что он сделал.

— Я не позволю вам вешать этого парня из–за глупой, случайной ошибки, которую он допустил по неведению.

— Я не допускал ошибки! — закричал пращник, извиваясь в руках тех, кто его держал. — Я делал правильно! Это было яблоко, яблоко!