Ожерелье Атона

Но если все же это случится. Ну, вдруг. Если растает лед в голубых глазах. Если получится заразить его своим безумием, то… Это произойдет потому, что по-другому нельзя. И дело не в том, что у нее уже сто лет как не было мужчины. Не в том, что его бросила какая-нибудь глупышка. По-другому небо упадет на землю. Оно держится лишь на этом. Основа. Жизнь. Все.

– Мой милый мальчик, – пробормотала Галина, отодвигая дверцу шкафа, – я очень люблю тебя. Это такое счастье. Даже если оно тебе не понадобится, я все равно буду думать о тебе…

От любви стало трудно дышать. Все показалось таким бессмысленным. Шелковое черное платье, выскальзывающее из рук. И этот роскошный номер, и ночь за окном.

Сказать ему правду. Пусть будет что будет. С губ сорвалось неожиданное: «Господи, помоги мне».

Галина быстро оделась, сбрызнула декольте духами и выскользнула за дверь.

Он с кем-то переговаривался, ее мальчик, на пороге своего номера. Галина вжалась в стену и вся превратилась в слух. Но нет, слов не разобрать в сплетающемся диалоге мужского и женского голосов…

Ирочка Завьялова, беззаботно напевая песенку, не заметила ее, скрытую широким выступом.

Галина с тоской посмотрела на свои руки. Трясутся. Вот ты какая, ревность. Неужели Ира тоже неравнодушна к голубым глазам мальчишки? Конечно, иначе зачем бы она к нему приходила! А Игорь? Да как он может чувствовать к ней симпатию? Ведь они же ровесницы, почему именно Завьялова? И как же втрескавшийся в Ирину по уши профессор Романов?

«Вот сейчас все и узнаю», – подумала Галина и решительно постучалась в дверь.

Игорь не старался скрыть своего разочарования.

– Вы… Что нужно?

Галина проскользнула мимо него, симпатичного, юного, самого главного. И села на пуфик у зеркала, забросив ногу за ногу.

Сейчас – или никогда.

– Я люблю тебя, – просто сказала она.

Пару минут парень молчал, а потом пробормотал:

– Я… не знаю, что говорят в таких случаях.

Он потянулся за сигаретой, щелкнул зажигалкой, метнулся к окну.

– Ничего не говори. Мне, в общем, все и так ясно. Просто захотелось, чтобы ты это знал.

– Вы очень красивы, – сказал Игорь. Столбик пепла рассыпался по вытертым джинсам. – Но… я не знаю… это так неожиданно…

– Не ври, хорошо?

– Хорошо.

– Тебя бросила девушка?

– Нет. Или да. Все сложно.

– Расскажешь?

Он отрицательно покачал головой.

– Можно тебя обнять? Просто обнять, и все?

Какая обреченность в его согласии. Тонкая спина, одни кости. Господи, и за что ей это все?

Не размыкая рук, Галина поймала его взгляд. Гипнотизирующе красивые глаза. Чуть растерянные, убийственно спокойные. Пусть видит ее слезы. Вряд ли это приятное зрелище. Какая разница. Гривка мягких русых волос под ее пальцами. Пора прекратить пугать ребенка. Он ничего не чувствует.

Галина бросилась вон из его комнаты. Еще минута – и уйти из номера любимого мальчика у нее бы просто не получилось…

– Самая величественная из всех пирамид – это, Ирочка, безусловно Хуфу. Состоящая из двух с половиной миллионов каменных блоков, в высоту она превышает сто тридцать семь метров. Первоначальная же ее высота составляла почти сто сорок семь метров. Подсчитано, что вес этой пирамиды – около семи миллионов тонн – больше тоннажа всего военного флота США.

– Профессор, я поражена. Вы столько знаете!

Тимофей Афанасьевич довольно пригладил венчик седых волос и пустился в объяснения. Египет – это же до недавних пор его работа, причем любимая. А поразительна сама Ирочка – именно такая женщина, которую он всегда мечтал видеть рядом. Красивая (настоящая фемина! Роскошные рыжие волосы, ладная фигура!), хорошая слушательница, чрезвычайно интеллигентная.

– Невероятно, но ради вас захотелось сделать то, что в профессорской голове в принципе не укладывается, – продолжал сыпать комплиментами Тимофей Афанасьевич. – Захотелось отложить все экскурсии. Коротать время в отеле, за неспешными прогулками и разговорами. Просто быть с вами рядом. Невероятно! Я сам себя не узнаю!

Навстречу по дорожке неспешно шел египтянин в серой галабиа, держащий за уздечку верблюдицу. Он всегда появлялся в отеле ближе к вечеру, усаживался на скамью под тростниковым навесом и приветствовал туристов одним и тем же предложением:

– Камэль! Камэль фри…

Лежащая у его ног верблюдица недружелюбно рычала и скалила желтые зубы.

Смелых любопытных туристов ждал сюрприз:

– Кататься бесплатно, спускаться на землю – платно!

Завидев Тимофея Афанасьевича и Ирочку, хитрец привычно закричал:

– Камэль! Фри…

Ирочка склонилась над сумочкой и протянула верблюдице прихваченную с ужина булочку. Слопав угощение, животное неблагодарно зарычало.