Ожерелье болотной царицы

– Спокойной ночи, Хмара, – попрощались с ней сестры и только сейчас почувствовали, насколько они устали. Заперев дверь горницы на надежный железный крючок и понаблюдав некоторое время за светящимися в полумраке гнилушками, сестры разобрали подушечные пирамиды, отбросили лоскутные одеяла и, попутно воюя со своими ночнушками, забрались на высокие кровати. Едва они оказались в кроватях, как тут же забылись крепким сном.

Я, кажется, еще не рассказывала вам, что нашей Мимле всегда снятся цветные сны. Странным образом, они очень походят на реальность. В эту ночь на болоте ей тоже снится один из таких снов. Мимле видится, что по чердаку кто-то ходит, скрипит крышкой сундука, роется в его содержимом и, не найдя то, что ему нужно, спускается в сени. Может быть, все дело в ткани из лунного света? Мимла тревожно мечется по постели и во сне отчаянно прижимает к себе необыкновенную серебрящуюся материю. Она ни за что не хочет с ней расставаться и отдавать ее тому, чьи вкрадчивые шаги уже слышатся за дверью горницы. Вот этот кто-то берется за ручку двери и без всяких церемоний изо всей силы дергает ее, но тяжелый крючок стойко выдерживает грубый натиск. Не добившись желаемого, незваный гость вновь тянет дверь на себя. На этот раз крючок тревожно вздрагивает, и Мимла не на шутку пугается, но в это время на болоте горестно кричит филин. Он оплакивает конец темного дня суток, и Мимла открывает глаза.

Глава 2. Среди кочек и коряг.

Еще не рассвело, а Лила уже причесалась, оделась и заправляла свою кровать. Она тщательно расправила толстое одеяло, вновь накинула поверх него красное лоскутное покрывало, прилежно оправила кружевные подзоры²¹ и уложила подушки одна на другую в порядке уменьшения их размера. Затем, повертев какое-то время в руках кружевную кисею²² с изображенными на ней сиринами, которые напоминали о себе в доме повсюду, Лила пристроила ее поверх возведенной подушечной пирамиды и с удовлетворением отметила, что кровать снова приняла прежний небывалый вид задремавшей красавицы.

За ее спиной заворочалась просыпающаяся Мимла.

– Ты не считааешь, что Наашим Высоочествам полагааются ну, если не слууги, то хотя бы помоощники? – важно растягивая звуки и манерно жестикулируя, обернувшись к ней, спросила Лила.

– Надо осведомиться об этом у Хмары, – еще сонно улыбаясь, ответила ей Мимла.

– Я тут подумала…и решила сделать тебе интересное предложение, – Лила заговорчески смотрела на младшую сестру. – Раз уж мы оказались в столь необыкновенном месте, быть может, нам стоит осмотреть окрестности? Как ты считаешь? Маловероятно, чтобы в столь ранний час кто-то из местных разгуливал по городу, поэтому нам не придется никому ничего объяснять.

– Я согласна! – Мимла тут же отбросила одеяло и спрыгнула с постели.

Сестры быстро привели себя в порядок, надели «бахилы» и выбежали из гостевых апартаментов на улицу.

Еще вчера Мимла отметила, что деревянная мостовая, хотя и была вся заляпана засохшей грязью, производила впечатление ровной и основательной дороги. Сейчас Мимла шла и с любопытством разглядывала ее, вспоминая рассказы Якова Кузьмича о том, что при возведении подобных сооружений строители очень часто первыми укладывают в землю камни, на которых размещают бревна и уже сверху обшивают последние досками. «Случается так, – пояснял ей дворник. – что одна мостовая стелется поверх другой, и получается что-то наподобие слоеного пирога.» Мысль о том, что они с Лилой идут по слоеному пирогу развеселила Мимлу, и она принялась считать дома, усевшиеся, точно большие курицы-наседки, по обеим сторонам дороги. Домов оказалось двадцать. Все они утратили былую симметрию и накренились какие-то на правый, какие-то на левый бок. Было очевидно, что им срочно требовался ремонт. Из-за этого Мимле сначала показалось, что дома совершенно одинаковые, но, приглядевшись, она поняла, что ошибается, и это совсем не так. Избы отличались друг от друга. У одних строений крылечки выходили прямо на улицу, у других были скромно приделаны сбоку. Иногда у самой крыши размещался балкон, и тогда Мимла высоко задирала голову, рассматривая его резные перила. С окнами дело обстояло тоже совсем не просто: их количество рознилось от дома к дому: с фасада на сестер смотрели иногда три, иногда четыре, а иногда сразу шесть оконных глаз. Все они, вероятно, когда-то имели, но не все смогли сохранить свои кружевные наличники²³. Необычному терему, по правую руку от Лилы, это удалось. Несмотря на все жизненные перипетии, по всей видимости, выпавшие на долю бревенчатого поселка, он не растерял былую красоту и все еще величественно возвышался над болотом. Мимле очень хотелось получше рассмотреть центральный эркер²⁴ этого статного двухэтажного здания, но высокий частокол не позволял ей этого сделать.

– Как ты думаешь, кто здесь проживает? – спросила она у Лилы.

– Не имею представления, – неопределенно пожала плечами Лила.

– Но, возможно, мы еще сможем это выяснить, – поспешила тут же добавить она, видя, что ее ответ не очень-то устроил любопытную Мимлу.