Ожерелье голубки

Он клевещет сильнее зеркала о всем, что знает, и режет связь между людьми лучше индийских мечей.
Я думаю, смерть и время научились у него хитростям, чтобы разъединять людей дружбы.

О нем же скажу я такие стихи из длинной поэмы:

Его разговор более лжив, чем хорошие мысли о людях, – он хуже долгов и непокидающей бедности.
Повеления господа престола. пропадают для него, и бесполезнее они, чем жалоба немилостивому.
В нем собран весь срам и позор, и не оставляет он брани для слов бранящего.
Он тягостнее, чем упреки тому, кто не принимает их, и холоднее по стуже, чем Город Салима[69]

.Он ненавистнее отдаления, разлуки и страха, когда соберутся они над жаждущими, смущенными, блуждающими.

Но тот, кто предупреждает беспечного, или дает советы другу, или предостерегает мусульманина, или говорит о развратнике, или рассказывает о враге, – пока он не лжет и не уличен во лжи и не старается вызвать ненависть, – не доносчик, и разве не от того погибли слабые и пали не имеющие разума, что они плохо отличали советчика от доносящего? Это два качества, близкие по внешности, расходящиеся по внутренней сущности; одно из них – болезнь, другое – лекарство, и от того, кто остер по природе, не будет сокрыто это дело. Доносчик – тот, чьи доносы не одобряются религией, и кто желает разлучить ими друзей, разбить связь между братьями, натравить их друг на друга, и разжечь их вражду, и расписать ложное. А если кто боится, что, следуя по пути добрых советов, он попадет на путь клеветы, и не доверяет остроте своей зоркости и проницательности своих предположений в делах, приходящих к нему в земной жизни и в общении с людьми своего времени, – тот пусть сделает веру для себя проводником и светильником, которым будет он освещаться, и, куда поведет его вера, пусть идет он туда, а если она его остановит, ручаясь за верный взгляд, обеспечивая правильность догадки и служа порукой за спасение, то установивший закон, пославший посланника – мир над ним! – и утвердивший веления и запрещения, лучше знает путь истины и более сведущ в последствиях, приводящих к сохранению, и исходах, ведущих к спасению, чем всякий, кто утверждает, что видит для себя сам, и думает, что поступает по своему разумению.

Глава о единении

Одна из сторон любви – единение. Это высокий удел, великая степень, возвышенная ступень и счастливое предзнаменование, – нет, это обновленное бытие и блестящая жизнь, вечная радость и великая милость Аллаха! И если бы не была земная жизнь обителью преходящей, полной испытаний и смут, а рай – обителью воздаяния и безопасности от дел порицаемых, – право, сказали бы мы, что единение с любимой и есть чистое блаженство, ничем не замутненное, и радость без примеси, с которой нет печали, и завершение мечтаний, и предел надежд. Я испытал наслаждения с их изменчивостью и познал виды счастья, при их разнообразии, но ни приближение к султану, ни деньги, доставшиеся в прибыль, ни находка после потери, ни возвращение после долгого отсутствия, ни безопасность после страха и отдаления от убежища не западают так в душу, как единение; в особенности после долгих отказов, когда наступила разлука и разгорелось из-за нее волнение и вспыхнуло пламя тоски и запылал огонь надежды. Ни растения, распускающиеся, когда выпадет роса, ни цветы, расцветающие, когда прорвутся облака в час предрассветный, ни журчание воды, что пробирается ко всевозможным цветам, ни великолепие белых дворцов, окруженных зелеными садами, – ничто из этого не более прекрасно, чем сближение с любимой, качества которой угодны Аллаху, свойства которой достохвальны, черты которой соответствуют одна другой по красоте. Поистине, делает это слабым язык речистых и бессильно тут красноречие умеющих говорить; восхищается этим разум и восторгаются умы. Я говорю об этом: