Ожерелье голубки. Райский сад ассасинов

В соседней комнате бани оба преследуемых натянули свою одежду и спаслись через задние двери. Когда они остановились на улице, тяжело дыша, они были незнакомы и все же преданы друг другу как два сообщника, которые едва избежали гибели.

‑ Почему вы сделали это для меня? – спросила она. У нее были удивленные глаза ребенка.

‑ Что сделал?

‑ Вы меня защитили.

‑ Я попытался спасти собственную шкуру.

‑ Все эти вещи, которые они бросали, – это предназначалось мне…

‑ Но они попали и в меня.

‑ Мне очень жаль, – сказала она.

Лишь теперь они заметили, что идет дождь.

‑ Мы не можем здесь оставаться, – сказал Бенедикт.

‑ Я знаю пивную в квартале дубильщиков. У вас найдутся деньги?

‑ Достаточно для двоих.

‑ Бежим!

Она взяла его за руку и побежала.

«Золотая раковина» оказалась дырой с таким низким потолком, что Венедикт ударился лбом.

Под колбасу с кровью и пиво они начали свой разговор, сидя за очень узким столом настолько тесно, что касались друг друга коленями.

‑ Меня зовут Магдаленой. А кто вы, господин?

‑ Не называй меня господином, я – Бенедикт.

‑ Ты нравишься мне, – засмеялась она. – У тебя честное лицо и красивые руки.

Она взяла его правую руку и стала рассматривать открытую ладонь так внимательно, как читают книгу.

‑ Что ты читаешь по линиям моей жизни? – засмеялся и Бенедикт. – Рассказывай! Не томи меня ожиданием!

‑ Спокойно, спокойно, не так быстро. Потребовалось тридцать два года, чтобы проложить эти линии судьбы. Какое русло реки, проложенное потоком жизни…

‑Тридцать два года? Черт побери, откуда ты знаешь мой возраст? – удивился Бенедикт.

‑ Пожалуйста, не перебивай меня. Я должна сосредоточиться.

Она склонила свой прекрасный лоб над извилистыми складками. Похоже, что‑то ей не понравилось.

‑ Что‑то не так? – спросил Бенедикт.

‑ Странно, но у тебя руки орденского брата.

‑Я и есть брат Ордена, – вырвалось из груди Бенедикта.

‑ Ты? Монах? Но этого не может быть! Что же ты делал в бане? Ты сбежал из монастыря?

‑ Я тамплиер.

‑ Тамплиер, рыцарь Храма!

Она натянула подол платья на голое колено.

‑ Я не монах‑затворник, – объяснил Бенедикт. – Я путешествую по поручению своего Ордена. Я принадлежу скорее к бродячему люду, чем к святошам. Давай, продолжай. Что еще написано на моей руке?

‑ Сперва мне нужно допить вишневку.

Она проглотила ее залпом. Бенедикт протянул ей руку. Девушка взяла для сравнения и левую.

‑ Какую‑то часть пути мы пройдем вместе. Будут свет и тьма, успех и…

‑ И?

‑ И смерть. Но разве она не повсюду?

Она рассмеялась, слишком громко, и Бенедикт заказал ей кувшин свежего пива. Пока она пила, он рассматривал ее и думал: «Откуда я знаю ее? Где‑то я уже встречался с ней, но где?»

‑ Давай, поешь и выпей со мной. Расскажи мне о себе.

* * *

Магдалена сделала глоток из кувшина и начала:

‑ Нас было пятеро, кучка бродяг, трое мужчин и двое женщин. Старая Афра читала по руке случайным прохожим. Парням она обещала успехи в постели и в игре, женщинам – благословение лона и вечную жизнь. Я как самая младшая играла на тамбурине, танцевала тарантеллу, собирала в шляпу геллеры. Поверь мне, крестьяне – самые жадные люди на свете. Они приклеились к своим деньгам как мухи к меду.

Мужчины гнули в руках железо, глотали мечи, выплевывали огонь и строили из полуобнаженных тел башню, один на плечах другого.

Дожди шли уже несколько дней. Кошелек и живот были пусты, точно сжатое поле. Мы разбили лагерь на опушке леса, среди терна и папоротника, мы питались шиповником, кореньями и корой. Мужчины поставили ловушки из веревок, чтобы поймать зайца или серую куропатку. Поздно вечером они вернулись. Еж был единственной их добычей. Один еж на пять голодных ртов. Они измазали его глиной и положили в костер. Когда мы достали его, то внешняя скорлупа была запечена как кирпичная стена. Иглы торчали из глины. Его мяса оказалось слишком мало для нас пятерых. Он только разжег в нас аппетит.

Мужчины рассказали об одиноком крестьянском хуторе, что находится позади холма, недалеко отсюда. Там рядом со срубом находится каменная коптильня, скорее оборонительная башня, чем дом, с дымоходом и двумя воздушными люками на фронтоне, слишком узкими для двуного грабителя и слишком высокими для четвероногих хищников. Адам, наш предводитель, сказал: «Если мы, мужчины, возведем башню из наших тел, то Магдалене удастся проникнуть через эти люки».

Под покровом безлунной ночи мы подошли ко двору. Меня подняли наверх. Они обвязали меня вокруг тела конопляной веревкой. Щель в стене была узкой. «Снимай платье», – велел Адам. Головой вниз я прыгнула в отверстие. Черная тьма окружила меня. Но там был запах, такой манящий, что я потеряла страх. Как упругие груди кормилицы свисала вниз с потолка ветчина. Жирное копченое мясо коснулось моей голой кожи. Я дрожала от счастья и жадности. Колбасы болтались так близко от моего лица, что я могла кусать их. И я висела между ними. С жадностью куницы я вгрызалась в мясо. Это было как в сказочной стране с молочными реками и кисельными берегами.