Ожерелье императрицы

Так что все произошло само по себе. То есть комиссар сам нас увидел, не стал скрывать удивления, но расплылся в дружелюбной улыбке и поманил к себе рукой.

Мы подошли.

– Здравствуйте, мадемуазель. Здравствуйте, месье. Рад новой встрече. Вы, похоже, решили навестить меня прямо на работе?

– Ну что вы! Мы просто проезжали мимо…

– Да-да! Вы совершенно случайно проезжали мимо того места, о котором вчера так подробно расспрашивали у портье одной тихой и фешенебельной гостиницы. Вы удивлены? А я уж думал, вас ничем не удивишь.

– Месье комиссар, у вас что-то шевелится под мышкой, – удивился Петя.

– Это мое оружие.

– Но…

– Чуть позже. И знаете что, давайте проедем в какой-нибудь укромный уголок и там побеседуем.

– Как прикажете, месье комиссар, – скромно ответила я.

– Знаете, что я вам скажу? – очаровательно рассмеялся комиссар полиции, став еще больше непохожим на полицейского. – Я не намерен вам приказывать, да у меня и власти такой нет. А подозревать вас хоть в чем-то, хоть в малейшей причастности к преступлению, я не хочу и не буду. Чтобы подтвердить это, я попрошу вас обращаться ко мне не официально, а по-дружески. Месье Людовик, к примеру. Моя супруга порой называет меня Людовик без номера.

– Это в каком смысле… А! Понял! – не сразу оценил шутку Петя.

– А в других случаях как она к вам обращается? – спросила я.

– Людовик единственный, – с гордостью ответил комиссар. – Ну что, подождем, пока подъедет моя коляска, и поедем, поговорим?

– Не надо ждать. Мы прибыли вот на этом фаэтоне, и он нас дожидается. И возница уже проявляет нетерпение.

36

Месье Людовик по дороге о делах не говорил. Он рассыпался в благодарностях нам лично и судьбе, случайно нас ему пославшей, за то, что мы подвозим его. Похоже, все это предназначалось для возницы, чтобы тот не решил вдруг, что мы с полицией связаны чем-то, помимо приятельских отношений с ее комиссаром.

Для разговора месье Людовик выбрал ресторанчик еще более крохотный и еще более уютный, чем тот, расположенный подле наших квартир, что так нам понравился и уютом, и кухней.

– Вы не голодны? – Услышав отрицательный ответ, комиссар сказал официанту: – Тогда, Федерико, угости моих юных гостей вашими знаменитыми ягодами, а мне принеси стаканчик холодного вина.

Знаменитыми ягодами оказались не слишком крупные и не очень-то аппетитные с виду абрикосы.

– Не глядите на внешность, она обманчива! – высокопарно высказался комиссар. – И умоляю, не ешьте их с ножом и вилкой, берите руками и кусайте зубами, а то не сумеете оценить вкус до конца.

Да, этот вкус стоило оценить! Стоило откусить, как рот наполнялся вкуснейшим соком, а стоило начать жевать мякоть, легкая кислинка сменялась приятной, сильной, но не приторной сладостью.

– Вы ешьте, а я стану говорить, – сказал комиссар Лагранж, сделав глоток вина из «стаканчика», способного вместить целую бутылку. – Вино, кстати, здесь тоже прекрасное, легкое и совершенно не пьянит. Так что если возникнет желание…

– Месье Людовик, у вас опять что-то шевелится под мышкой, – сказал Петя.

– Вы мышей не боитесь? Тогда позвольте познакомить вас с моим коллегой, полицейским сыщиком Генрихом Наварским! Анри[52], на выход!

Последние слова комиссар сказал себе под мышку, отогнув полу сюртука, и оттуда высунулась белая крысиная мордочка с пышными усами. Оглядевшись, Анри соизволил выбраться на стол и принялся умываться.

– Вы же сказали, что там ваше оружие, – чуть обиженно произнес Петя.

– Ага! Вы пытаетесь уличить меня на несоответствии сказанного мною ранее и сейчас! – пошутил комиссар. – Но все именно так и есть. Этот зверь и мой соратник, и мое секретное оружие! Он, как вы можете видеть, даже получил увечье в перестрелке с бандитами. Правда, правда.

У Генриха Наваррского и впрямь отсутствовал кончик его розового безволосого хвостика.

– Я обязательно вам расскажу подробности, и вы убедитесь в правдивости моих слов. Но не сейчас. Сейчас, когда совершено страшное преступление, нам с Анри необходимо заниматься его расследованием. Но попутно мы подкрепим силы.

Официант Федерико без просьб со стороны комиссара вынес для крысы крохотный стаканчик с чем-то красным и небольшой кусок сыра. Необычный полицейский съел сыр и принялся лакать свой напиток.

– Месье Людовик, неужели это вино?