Ожерелье королевы

Однако он пришел в величайшее изумление, услышав, что барон с ликующим смехом кричит:

– Ах Ты, Господи! Он уезжает! Он уезжает!.. Филипп остановился и с недоумением посмотрел на отца.

– Я был в этом уверен, – продолжал барон, – я готов был биться об заклад!.. Прекрасно сыграно, Филипп, прекрасно сыграно!

– Отец, – ледяным тоном заговорил Филипп, – я не понимаю ни слова, ни единого слова из того, что я имел честь от вас услышать.

– Где ты спрячешь лошадей? – продолжал старик, уклоняясь от прямого ответа. – Твою кобылу легко узнать. Смотри, чтобы ее здесь не увидели, когда тебя встретят на… А кстати: ты делаешь вид, что уезжаешь. Куда же?

– Я проеду через Таверне-Мезон-Руж.

– Отлично… Превосходно… Ты притворяешься, что едешь в Мезон-Руж… Тут никто ничего не поймет… О да, это превосходно… А все-таки будь осторожен: на вас обоих устремлено много взглядов.

– На нас обоих?!. На кого же?

– Видишь ли, – продолжал старик, – она – натура пылкая, и ее порывы способны погубить все. Берегись! Будь благоразумнее, чем она…

– Послушайте, отец! – подавляя гнев, глухо проговорил Филипп. – Я вижу, вы потешаетесь надо мной. По правде говоря, это не очень-то милосердно!

– Я не знаю существа правдивее и сдержаннее тебя! – с досадой воскликнул отец. – И я не знаю никого, чьи меры предосторожности были бы более уязвимы! Разве не скажут люди, что ты боишься, как бы я тебя не выдал? А ведь это было бы очень странно!

– Отец! – выйдя из себя, вскричал Филипп.

– Прекрасно! Прекрасно! Храни свои секреты про себя. Держи в тайне, как ты снял домик у бывшего Охотничьего замка!

– Я снял Охотничий замок? Я?

– Держи в тайне свои ночные прогулки с двумя прелестными подругами!

– Я?. Мои ночные прогулки… – бледнея, пролепетал Филипп.

– Держи в тайне свои поцелуи.

– Отец! – обезумев от ревности, прорычал Филипп. – Отец, да замолчите же!

– Повторяю еще раз: все, что ты сделал, ты сделал превосходно, я это узнал, я тебе и сказал!.. А ты что же, подозревал, что я знаю?.. Черт побери! Это должно было бы внушить тебе доверие. Твоя близость с королевой, твои удачные действия, твои экскурсии в купальни Аполлона – Боже мой! Не бойся же меня, Филипп… Доверься мне!

– Это ужасно, отец! – закрыв лицо руками, воскликнул Филипп.

Все, о чем отец узнал, все, о чем он догадался, все, что недоброжелатели приписывали де Роану, а люди осведомленные лучше – графу де Шарни, барон относил к своему сыну. Для него Филипп был тем, кого королева любила и кого она постепенно, незаметно возводила на высшие ступени фавора. Вот от этого-то полного удовлетворения и прибавил в весе за какие-нибудь несколько недель де Таверне.

В то мгновение, когда Филипп бросил свирепый взгляд на неумолимого старика, со двора особняка донесся стук колес.

Послышался крик Шампаня:

– Мадмуазель! Это мадмуазель!

– Это сестра! – пробормотал Филипп, он пришел в совершенное изумление, когда узнал Андре, выходившую из кареты, – ее освещал факел привратника.

В ту же минуту во двор с шумом въехала другая карета.

– Его сиятельство граф Оливье де Шарни! – крикнул выездным лакеям привратник.

– Проводите его сиятельство в гостиную – его примет господин барон, – сказал Филипп Шампаню. – А я пройду в будуар и поговорю с сестрой.

Двое мужчин медленно спустились по лестнице.

«Зачем сюда приехал граф?» – спрашивал себя Филипп.

«Зачем сюда приехала Андре?» – думал барон.

Глава 28. ОТЕЦ И НЕВЕСТА

Гостиная особняка находилась в главном корпусе, на первом этаже. Слева от нее находился будуар с выходом на лестницу, которая вела в апартаменты Андре Справа была другая, малая гостиная, через которую проходили в большую.

Филипп первым вошел в будуар, где его поджидала сестра. Еще в вестибюле он пошел быстрей, чтобы поскорее очутиться в ее объятиях.

Как только он отворил двойную дверь будуара, Андре обвила его шею руками и поцеловала его с таким радостным видом, от которого давно уже отвык этот печальный влюбленный, этот несчастный брат.

– Я вернулась навсегда! – в восторге воскликнула Андре.

– Тише, сестренка, тише! – сказал Филипп. – Стены этого дома не привыкли к радости, а кроме того, в соседнюю гостиную сейчас придет некто, и он может тебя услышать.

– Некто? – переспросила Андре. – Кто же это?

– Слушай, – отвечал Филипп.

– Его сиятельство граф де Шарни! – объявил выездной лакей, провожая Оливье из маленькой гостиной в большую.

– Он! Он! – вскричала Андре и еще нежнее принялась ласкать брата. – Я отлично знаю, зачем он к нам приехал!

– Знаешь?

– Филипп! Позволь мне подняться к себе в апартаменты. Королева привезла меня домой слишком скоро, мне надо сменить мое скромное монашеское одеяние на туалет.., невесты!

Вымолвив это слово на ухо Филиппу и сопроводив его поцелуем, Андре, легкая и пылкая, поднялась по лестнице, которая вела в ее апартаменты.

Оставшись один, Филипп приложил ухо к двери, выходившей в салон, и весь превратился в слух.

Вошел граф де Шарни. Он медленно шагал взад и вперед по паркету просторной гостиной и, казалось, не столько ждал, сколько раздумывал.