Ожерелье королевы

– А дальше вы, ваше величество, не смогли платить, потому что господин де Калон отказал вам в выдаче денег, и вы отослали футляр ювелирам Бемеру и Босанжу.

– С кем же я его отослала?

– Со мной.

– И что же вы сделали?

– Я… – медленно произнесла Жанна, почувствовавшая всю значительность слов, которые она сейчас должна была вымолвить, – я отдала брильянты господину кардиналу.

– Господину кардиналу?! – воскликнула королева. – А зачем, скажите на милость, вы отдали их кардиналу вместо того, чтобы доставить их ювелирам?

– Потому, что господин де Роан интересовался этим делом, это было угодно вашему величеству, и я оскорбила бы его, если бы не предоставила ему возможность завершить это дело самому.

– Но как же случилось, что вы получили у ювелиров расписку?

– Эту расписку отдал мне господин де Роан.

– Ну, а мое письмо, которое, как говорят, вы передали ювелирам – оно-то каким образом оказалось у вас?

– Меня просил передать его господин де Роан.

– Значит, тут везде и всюду замешан господин де Роан! – воскликнула королева.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, ваше величество, и в чем замешан господин де Роан, – с рассеянным видом заметила Жанна.

– Я говорю, что расписка ювелиров, которую передали или переслали мне через вас, подделана!

– Подделана! – простодушно повторила Жанна. – Ах, ваше величество!

– Я говорю, что, по слухам, подписанное мною так называемое письмо о том, что я согласна принять ожерелье, подделано!

– О! – воскликнула Жанна, по видимости еще более изумленная, чем при первом известии.

– Я говорю, наконец, – продолжала королева, – что вам нужна очная ставка с господином де Роаном, чтобы вы разъяснили нам эту историю!

– Очная ставка? – повторила Жанна. – Но почему же, ваше величество, мне необходима очная ставка с господином кардиналом?

– Он сам просил об этом.

– Он?

– Он всюду вас разыскивал.

– Не может быть, ваше величество!

– Он утверждал, что хотел доказать вам, что вы его обманули.

– О, если так, ваше величество, то я тоже прошу очной ставки!

– Ставка состоится, можете не сомневаться… Итак, вы отрицаете, что вам известно, где находится ожерелье?

– Откуда же это может быть мне известно?

– Вы отрицаете, что помогали господину кардиналу в некоторых интригах?

– Ваше величество! Вы имеете полное право подвергнуть меня опале, но оскорблять меня – ни малейшего. Я – Валу а!

– Господин кардинал в присутствии короля поддержал клевету – он надеется подвести под нее серьезные основания.

– Ничего не понимаю!

– Кардинал заявил, что он писал мне.

Жанна посмотрела королеве в лицо и промолчала.

– Вы меня слышите? – спросила королева.

– Слышу, ваше величество.

– И что же вы ответите?

– Я отвечу, когда будет очная ставка с господином кардиналом.

– Но до тех пор помогите нам, если вы знаете истину!

– Истина заключается в том, что ваше величество унижает меня без причины и обижает без основания.

– Это не ответ!

– Здесь я другого не дам. Жанна снова посмотрела на женщин.

Королева поняла, но не уступила. Желание узнать правду не могло не взять в ней верх над ложным стыдом. В недомолвках Жанны, в ее поведении, смиренном и наглом одновременно, сквозила уверенность, проистекавшая из обладания какой-то тайной. И, быть может, эту тайну королева могла бы купить с помощью кротости.

Она отвергла этот способ как недостойный ее.

– Сегодня вечером вы ляжете спать в Бастилии, графиня де ла Мотт!

– Пусть будет так, ваше величество. Но прежде, чем лечь спать, я, по моему обыкновению, помолюсь Богу, дабы Он сохранил честь и счастье вашего величества, – отвечала обвиняемая.

Королева в ярости поднялась и прошла в соседнюю комнату, толкнув двери изо всех сил.

«Победив дракона, – сказала себе она, – я тем более сумею раздавить гадюку!»

«Я вижу ее игру насквозь, – подумала Жанна, – и полагаю, что выиграла».

Глава 30. О ТОМ, КАК СЛУЧИЛОСЬ, ЧТО НА ДЕ БОСИРА, ПОЛАГАВШЕГО, ЧТО ОН ОХОТИТСЯ НА ЗАЙЦА, ОХОТИЛИСЬ АГЕНТЫ ДЕ КРОНА

Графиня де ла Мотт, как того хотела королева, была заключена в тюрьму.

Никакое иное удовлетворение не было бы приятнее королю, который инстинктивно ненавидел эту женщину. Процесс по делу об ожерелье он расследовал с той яростью, какая может охватить разоренных купцов, которые надеются выкрутиться, обвиняемых, которые хотят отвести от себя обвинения, и популярных судей, в чьих руках честь и жизнь королевы, не говоря уже об их самолюбии и их пристрастиях.

С того момента, как де Роан был заключен в тюрьму, он настоятельно требовал очной ставки с графиней де ла Мотт. Его требование было удовлетворено. Принц жил в Бастилии как знатный вельможа в доме, который он снял. За исключением свободы, все его просьбы исполнялись.

Его разговор с графиней де ла Мотт сопровождался примечательным обстоятельством. Графиня, которой разрешали говорить тихо всякий раз, как речь заходила о королеве, сумела сказать кардиналу:

– Удалите отсюда всех, и я дам разъяснения, которых вы просите.

Де Роан пожелал остаться с ней наедине и расспросить ее шепотом.