Ожерелье королевы

Она весело принялась закусывать вместе с привратником и его женой и была очень удивлена, когда за десертом привратник Юбер взял слово с принужденной торжественностью, которую он обыкновенно не вносил в свои речи.

– Сударыня! – заговорил он. – Мы получили приказ не держать больше у себя в помещении особ, участь которых решена парламентом.

«Прекрасно, – подумала Жанна. – Он идет навстречу моим желаниям».

Она встала.

– Мне бы не хотелось заставлять вас нарушать правила, – отвечала она, – иначе я плохо отблагодарила бы вас за вашу доброту… Итак, я возвращаюсь к себе в камеру.

Она взглянула на них, чтобы увидеть действие, которое произвели ее слова. Юбер крутил в пальцах ключ. Привратница отвернулась, словно для того, чтобы скрыть вновь возникшее волнение.

– Но ведь ко мне придут, чтобы огласить приговор! – продолжала графиня. – Так когда же?

– Быть может, они ждут, когда вы вернетесь к себе, – поспешил ответить Юбер.

«Право, ему хочется удалить меня», – подумала Жанна.

Юбер не столько вежливо, сколько торопливо взял ее за руку и отворил дверь Графиня очутилась в коридоре. Здесь ждали восемь лучников судебного округа. Чего они ждали? Именно этот вопрос при виде их задала себе Жанна. Дверь привратника затворилась. Впереди лучников стоял один из тюремщиков – тот самый, который ежевечерне сопровождал графиню в камеру Этот человек пошел впереди Жанны словно для того, чтобы указывать ей дорогу.

– Я возвращаюсь к себе? – спросила графиня тоном женщины, которой хотелось бы казаться уверенной в том, что она говорит, но которая в этом сомневается.

– Да, сударыня, – отвечал тюремщик.

Успокоившись, она дала запереть себя в камере и даже с ласковой улыбкой поблагодарила тюремщика. Он удалился.

Не успела Жанна очутиться в одиночестве, как вспыхнула ее сумасбродная радость, радость, которую она слишком долго сдерживала, маска, под коей она лицемерно скрывала свое лицо у привратника, была сброшена.

Внезапно она услышала шаги в коридоре, звяканье ключей в связке тюремщика, услышала, что ключ упорно атакует массивный замок.

Вошел тюремщик.

– В чем дело, Жан? – спросила Жанна своим нежным, безучастным голосом.

– Сударыня! Не угодно ли вам следовать за мной? – спросил он.

– Куда?

– Вниз.

– Куда вниз?..

– В канцелярию суда.

Жанна подошла к этому человеку, который пребывал в нерешительности, и заметила в конце коридора лучников судебного округа, с которыми она уже встретилась внизу.

– Но скажите же мне наконец, – в волнении воскликнула она, – чего хотят от меня в канцелярии суда?

– Дело в том, сударыня, что господин Дуайо получил письма из Версаля и хочет ознакомить вас с ними.

Жанна не заметила, сколь нелогичен был этот ответ. Одно слово поразило ее: письма из Версаля, письма из дворца, которые, несомненно, привез сам защитник.

«Неужели королева ходатайствовала перед королем после обнародования приговора? Неужели…»

Сердце подсказывало ей, что Дуайо привез приказ о немедленном отъезде и о способе проехать через Францию тайно и удобно. Убаюканная этими мыслями, Жанна скорее летела, чем бежала, за тюремщиком по маленькой лестнице, по которой ее уже водили в аудиенц-залу. Но вместо того, чтобы идти к этой зале, вместо того, чтобы свернуть налево и идти в канцелярию суда, смотритель свернул к дверце направо.

– Куда же вы идете? – спросила Жанна. – Ведь канцелярия – вон она.

– Идемте, идемте, сударыня, – слащаво проговорил тюремщик, – господин Дуайо ожидает вас здесь.

Он прошел первым и потянул за собой узницу. Она услышала, как с грохотом задвинулись за ней наружные запоры массивной двери.

Она сделала несколько шагов и остановилась. Голубоватый свет придавал комнате, где она очутилась, вид внутренней части склепа.

Жанна почувствовала холод, почувствовала сырость этого карцера; она угадала нечто ужасное в горящих глазах тюремщика.

– Сударь! – заговорила она, поборов чувство страна. – Что мы с вами здесь делаем? Где господин Дуайо, с которым вы обещали мне встречу?

Тюремщик ничего не ответил. Он повернулся, словно затем, чтобы убедиться, крепко и надежно ли заперта дверь, в которую они вошли.

Жанна была человеком сильным, она не боялась неожиданностей, у нее не было ни капли стыдливости. Она подошла прямо к тюремщику, улыбаясь и делая ему глазки.

– Друг мой! Чего вы хотите? – спросила она. – Вы должны что-то сказать мне?.. Время узницы, которая приближается к свободе, – время драгоценное.

Человек с ключами ничего не ответил – он ее не понял. Он сел в углу у низкого камина и принялся ждать.

– Но что мы здесь делаем? – спросила Жанна. – Я повторяю вам свой вопрос!

– Мы дожидаемся мэтра Дуайо, – отвечал тюремщик. Жанна покачала головой.

– Признайтесь, – сказала она, – что если у мэтра Дуайо есть письма, которые он должен передать мне, то он не бережет своего времени и не пользуется аудиенц-залой… Быть того не может, чтобы мэтр Дуайо заставил меня ждать его здесь. Тут что-то другое.

Не успела она договорить, как напротив нее открылась дверь, которую она до сих пор не замечала.