Ожерелье королевы

– Что ж, – сказал молодой человек, – даже если вы и были бы правы, – хотя, вероятно, это не так, – разве королева ищет меня?

«Ну, – подумал старик, – я сброшу тебя с высоты твоего величия, господин американец; у тебя есть слабое место, колосс, да еще какое слабое, дай только мне вцепиться в него моими старыми когтями – тогда увидишь!»

– Ты не заметил одну вещь? – спросил он вслух.

– Какую?

– Которая делает честь твоему простодушию.

– Я слушаю вас.

– Это очень просто: ты приехал из Америки; ты уехал туда в тот момент, когда король уже был один, и уже не было королевы, если не считать Дю Барри, малопочтенной августейшей особы; ты возвращаешься, ты видишь королеву и говоришь себе: «Будем с нею почтительны».

– Разумеется!

– Черт побери! Что такое королевская власть, дорогой мой? Это корона, и к ней не прикасаются, черт возьми! Ну, а что такое королева? Это женщина, а женщина – это другое дело, к женщине прикасаются!

– К женщине прикасаются! – покраснев от презрения и гнева, вскричал Филипп, сопровождая свои слова таким красивым жестом, что ни одна женщина, увидев это, не могла бы не полюбить его, и никакая королева – не поклоняться ему.

– Ты, конечно, мне не веришь, – продолжал старикашка тихо и почти свирепо – столько цинизма было в его улыбке, – что ж, спроси господина де Куаньи, спроси господина де Лоаена, спроси господина де Водрейля!

– Молчите! Молчите, отец! – глухо проговорил Филипп. – Молчите, или, не имея возможности трижды ударить вас шпагой за это тройное кощунство, я ударю шпагой себя, ударю без всякой жалости и сию же секунду!

Старик повернулся на каблуках. Филипп с мрачным видом остановил старика.

– Итак, вы полагаете, что у королевы были любовники? – спросил он.

– А что, для тебя Это новость?

– Отец, ради всего святого, не повторяйте этого!

– Нет, я буду повторять!

– Для чего же вы повторяете? – топнув ногой, вскричал молодой человек.

– Эх! – вцепившись в руку сына и глядя на него с демонической улыбкой, произнес старик. – Да для того, чтобы доказать тебе, что я не ошибался, когда говорил: «Филипп! Королева оборачивается; Филипп, королева ищет;

Филипп, королева хочет; Филипп, беги, беги, – королева ждет!»

– Ради Бога! – закрыв лицо руками, воскликнул молодой человек. – Ради Бога, замолчите, отец, вы сведете меня с ума!

– По правде говоря, я отказываюсь понимать тебя, Филипп, – сказал старик, – Разве любовь – преступление? Это доказывает, что у человека есть сердце, а разве не заметно сердце в глазах этой женщины, в ее голосе, в ее поведении? Она любит, говорят тебе, она любит, но ты философ, ты пуританин, ты квакер, ты американец, ты не любишь; так пусть она смотрит, пусть оглядывается, пусть ждет. Оскорби ее, пренебреги ею, оттолкни ее, Филипп!

С этими словами, проникнутыми едкой иронией, старикашка, видя эффект, который он произвел, убежал.

Филипп остался один; сердце его колотилось, голова пылала; он не думал о том, что уже полчаса прикован к месту, что королева закончила прогулку, что она возвращается, что она смотрит на него и что, проходя мимо, она спрашивает:

– Вы, должно быть, хорошо отдохнули, господин де Таверне? Идите сюда, только вы способны по-королевски сопровождать королеву на прогулке. Посторонитесь, господа!

Филипп подбежал к ней, ослепленный, оглушенный, опьяненный.

Когда он положил руку на спинку саней, он почувствовал, что его охватило пламя; королева небрежно откинулась, и пальцы его коснулись волос Марии-Антуанетты.

Глава 11. СЮФРЕН

Вопреки обычаям двора, Людовик XVI и граф д'Артуа свято сохранили тайну.

Никто не узнал, в котором часу и каким образом должен был приехать де Сюфрен.

Король назначил на вечер игру у себя.

Общество собралось многочисленное и блестящее.

Во время предварительных переговоров, в тот момент, когда все занимали свои места, граф д'Артуа тихими шагами подошел к королеве.

– Сестра! Оглянитесь вокруг, – сказал он.

– Гляжу, – отвечала она.

– И что же вы видите?

– Вижу очень приятные, а главное – Дружеские лица, – сказала она.

– Не смотрите на тех, кто здесь, сестра, смотрите, кого здесь нет!

– Ах да, честное слово, так и есть! – воскликнула она.

– Так вот, дорогая сестра, – со смехом заговорил юный принц, – Мсье18 отправился встречать бальи к заставе Фонтенбло, ну, а у нас с вами есть человек, который ждет его на месте смены лошадей на Еврейском острове.

– В самом деле?

– Таким образом, – продолжал граф д'Артуа, – Мсье в одиночестве дрожит от холода у заставы, а тем временем, по приказу короля, господин де Сюфрен, не заезжая в Париж, приедет прямо в Версаль, где его ждем мы.

– Великолепно придумано!

– Да, недурно, я очень доволен собой… Делайте ставки, сестра!

В это время в зале для игры было, по меньшей мере, сто человек, занимавших самое высокое положение в обществе.

Только король заметил, что граф д'Артуа рассмешил королеву, и, чтобы принять какое-то участие в их заговоре, многозначительно посмотрел на них.

Известие о приезде командора де Сюфрена, как мы уже говорили, не распространялось, и, однако, всем чудилось некое предзнаменование.