Ожерелье королевы

Лихорадочный пот выступил у него на лбу, он шагал нетвердо.

Если бы не холодный ветер, ударивший ему в лицо, он потерял бы сознание.

Для молодого человека, который так много дней уныло прозябал в горе, в изгнании, это было чересчур внезапное возвращение к великим радостям гордыни и любви.

Глава 9. ПРУД ШВЕЙЦАРЦЕВ

Все знают этот длинный четырехугольник, аквамариновый, переливчатый в прекрасное время года, белый и бугорчатый зимой, четырехугольник, который и поныне называется Прудом швейцарцев.

Порой крик восхищения вырывается у собравшихся. Это Сен-Жорж, смелый конькобежец, только что описал такой совершенный круг, что даже геометр, измерив его, не нашел бы в нем ни одной существенной погрешности.

Несколько саней с умеренной скоростью искали уединения. Какая-то дама в маске – несомненно, по случаю холодов – поднимается в сани, в то время как прекрасный конькобежец в широком плаще с золотыми петлицами наклоняется к спинке, чтобы толчок увеличил скорость саней, которые он подталкивает и которыми одновременно управляет.

Внезапно среди всех этих сильфов, которые скорее скользят, нежели ходят, возникает великое волнение и поднимается невообразимая суматоха.

Королева появилась на краю, чтобы ее узнали и посторонились, хотя она делает знак рукой, чтобы всякий оставался на своем месте.

Раздался крик: «Да здравствует королева!»; затем, несмотря на разрешение не уступать ей место, летающие конькобежцы и толкаемые сани, словно под действием электричества, образуют широкий круг с центром в том месте, где остановилась августейшая посетительница.

Все внимание обращено на нее.

Граф д'Артуа, который был замечен в числе самых элегантных и самых проворных конькобежцев, был не последним из тех, кто преодолел пространство, отделявшее его от невестки, подлетел к ней и, целуя руку, спросил:

– Вы заметили, что граф Прованский вас избегает? С этими словами он указал пальцем на графа – тот широко шагал по заснеженному перелеску, делая крюк в поисках своей кареты.

– Но почему же?

– Сейчас объясню. Он узнал, что господин де Сюфрен, наш прославленный победитель, должен приехать сегодня вечером, а так как это важная новость, то он хочет, чтобы вы о ней не узнали.

Королева увидела, что ее окружает толпа любопытных, которых почтительность не заставила отойти настолько, чтобы уши их не могли услышать того, что говорил ей деверь.

– Господин де Таверне, – сказала она. – Будьте добры, займитесь, пожалуйста, моими санями, и, если ваш батюшка здесь, я отпускаю вас на четверть часа.

Молодой человек поклонился и, чтобы исполнить приказание королевы, пробился сквозь толпу.

Толпа тоже все поняла: порой она проявляет удивительный инстинкт; она расширила круг, и королева с графом д'Артуа почувствовали себя свободнее.

– Брат! – сказала королева. – Объясните, пожалуйста, что выиграет наш брат, не уведомив меня о прибытии господина де Сюфрена?

– Ох, сестра! Может ли быть, чтобы вы, женщина, королева и враг, тотчас же не уловили цель этой хитрой политики? Господин де Сюфрен приезжает, а при дворе об этом никто и не слыхал. Господин де Сюфрен – герой морских сражений в Индии, а король, сам того не зная, Пренебрегает им, следовательно, сами того не желая, пренебрегаете им и вы, сестра. И наоборот: в это самое время граф Прованский, который знает о приезде господина де Сюфрена, принимает моряка, улыбается ему, ласкает его, посвящает ему четверостишие и, увиваясь вокруг индийского героя, становится героем французским. Это очень просто: заметив, что граф Прованский старается узнать все, что делаю я, я плачу людям, которые рассказывают мне обо всем, что делает он. Это может быть полезно мне, да и вам тоже.

– Спасибо за союз. Ну, а король?

– А королю уже сообщили… Сестра, вы замерзли, – прибавил принц, – у вас посинели щеки, предупреждаю вас!

– Вот возвращается с моими санями господин де Таверне.

– До встречи, милая сестра!

– Когда?

– Сегодня вечером.

– А что происходит сегодня вечером?

– Не происходит, но произойдет!

– Хорошо. Что же произойдет?

– Произойдет то, что весь большой свет соберется на игру у короля.

– Почему?

– Потому что сегодня вечером министр приведет господина де Сюфрена.

– Превосходно. Значит, до вечера!

Тут юный принц поклонился сестре со столь свойственной ему пленительной учтивостью и скрылся в толпе.

Таверне-отец следил глазами за сыном, когда тот уходил от королевы, чтобы заняться ее санями. Однако вскоре его бдительный взгляд снова обратился к королеве. Оживленный разговор Марии-Антуанетты с деверем внушил ему опасения.

Но когда Филипп удалился, барон с радостью увидел, что и граф д'Артуа простился с королевой.

Королева села в сани и велела Андре сесть вместе с нею; толкать сани должны были два ражих гайдука.

– Нет, нет, – сказала королева, – я так не хочу. Разве вы не катаетесь на коньках, господин де Таверне?

– Прошу прощения, сударыня, – отвечал Филипп.

– Дайте коньки шевалье де Таверне, – приказала королева и повернулась к нему. – Что-то мне подсказывает, что вы катаетесь на коньках так же хорошо, как Сен-Жорж, – сказала она.