Ожерелье королевы

Он поднялся на крыльцо, которое тряслось у него под ногами, и с помощью запасного ключа проник в громадную переднюю.

Дыхание смерти яростно сопротивлялось жизни; тьма убивала свет.

Граф продолжал свой путь.

В этом восхождении его повсюду сопровождало некое воспоминание или, лучше сказать, некая тень, и когда свет вычерчивал на стенах движущийся силуэт, граф вздрагивал, думая, что его тень – это чужая тень, воскресшая, чтобы тоже посетить таинственное место.

Так шествуя, так грезя, он дошел до плиты камина, который служил проходом из оружейной палаты Бальзамо в благоухающее убежище Лоренцы Феличани.

Стены были голые, комнаты пусты. В зияющем очаге лежала огромная груда золы, в которой там и сям еще сверкали брусочки золота и серебра.

Каждый, кому была неизвестна печальная история Бальзамо и Лоренцы, не мог бы не сожалеть об этом разрушении. Все в этом доме дышало униженным величием, угасшим блеском, утраченным счастьем.

Калиостро проникся этими думами. Человек спустился с высот своей философии, чтобы отразиться в малом мире нежности и человечности, который зовется душевным движением и который не принадлежит рассудку.

«Да, этот дом будет осквернен. Что я говорю? Он уже осквернен! Я снова отворил двери, я осветил стены, я видел внутренность могилы, я разрыл золу смерти.

Пусть так! Но все это осквернение совершится с некоей целью, с целью послужить моему делу! И если от этого проиграет Бог, Сатана от этого только выиграет».

И он поспешно написал на своих табличках следующие строки:

«Господину Ленуару, моему архитектору.

Вычистить двор и вестибюли; реставрировать каретные сараи и стойла; снести внутренний павильон; уменьшить дом до двух этажей; срок – неделя»

– А теперь, – сказал он, – посмотрим, хорошо ли видно отсюда окно маленькой графини.

Он подошел к окну третьего этажа.

Отсюда его взгляд охватывал поверх ворот весь фасад дома на противоположной стороне улицы Сен-Клод.

Напротив, самое большее в шестидесяти футах, видно было помещение, занимаемое Жанной де ла Мотт.

– Обе женщины увидят Друг друга, это неизбежно, – сказал Калиостро. – Отлично!

Он взял фонарь и спустился по лестнице.

Через час он вернулся к себе домой и отправил архитектору смету.

Через неделю дом был реставрирован, как приказывал Калиостро.

Глава 24. ЖАННА-ПОКРОВИТЕЛЬНИЦА

Через два дня после своего визита к Бемеру де Роан получил записочку:

«Его высокопреосвященство, господин кардинал де Роан, без сомнения, знает, где он отужинает сегодня вечером».

– Это от маленькой графини, – понюхав бумажку, сказал он. – Я пойду.

Вот с какой целью графиня де ла Мотт просила кардинала о свидании.

Из пятерых лакеев, состоявших на службе у его высокопреосвященства, она выделила одного, черноволосого, кареглазого, со свежим сангвиническим цветом лица, к каковому цвету подмешивалась изрядная доля цвета желчи, Для наблюдательницы это были все признаки натуры деятельной, толковой и упрямой.

Она послала за этим человеком, и в течение четверти часа получила от его податливости и его проницательности все, что хотела.

Этот человек проследил за кардиналом и доложил Жанне, что видел, как его высокопреосвященство дважды на протяжении двух дней отправлялся к Бемеру и Босанжу.

Ожерелье будет продано Бемером.

И куплено де Роаном! И он ни словом не обмолвился об этом своей наперснице, своей любовнице!

Симптом был серьезен. Жанна наморщила лоб, закусила свои тонкие губы и написала кардиналу записку, которую мы только что прочитали.

Вечером явился де Роан.

– Сначала и прежде всего, ваше высокопреосвященство, – начала Жанна, – меня разбирает охота поссориться с вами.

– Ссорьтесь, графиня!

– Вы не питаете ко мне доверия, другими словами – уважения.

– Я? Но докажите. Бога ради!

– Вот вам доказательства: это то, что произошло в Версале; желание некоей дамы – это желание королевы; исполнение желания королевы – это совершенная вами вчера у Бемера и Босанжа покупка их знаменитого ожерелья.

– Графиня! – пролепетал задрожавший и побледневший кардинал.

Жанна устремила на него свой ясный взгляд.

– Послушайте, – заговорила она, – почему вы на меня так смотрите? Почему у вас такой донельзя испуганный вид? Разве вы вчера не заключили сделку с ювелирами, проживающими на набережной д'Эколь?

– Вы очень любезная женщина, графиня, и говорить с вами о делах – сплошное удовольствие. Я же сказал, что вы угадали!.. Вам известно, что я питаю кое к кому почтительнейшую привязанность?

– Я видела это на балу в Опере, принц!

– Эта привязанность никогда не будет разделена. Но Боже меня сохрани поверить в это!

– Так вот, ваше высокопреосвященство: королева не любит вас.

– В таком случае, я погиб! Никакое ожерелье тут не поможет!

– А вот тут вы можете и ошибиться, принц.

– Ожерелье куплено!

– По крайней мере, королева увидит, что если она вас не любит, то ее любите вы.

– И что же дальше, графиня?

– А дальше все очень просто.

– Что я должен делать?

– Ничего. Подождите меня.

– А куда вы едете?

– В Версаль.

– Когда?

– Завтра.

– И я получу ответ?

– Тотчас же.

– Ну что ж, моя покровительница, полагаюсь на вас!