Ожерелье королевы

Мария-Антуанетта задумалась, и ее благородное лицо позволяло видеть без единого облачка все, что происходило у нее в душе.

– Господин де Роан вел себя великодушно, – сказала она, – это благородный поступок и деликатная самоотверженность.

Графиня де ла Мотт жадно впитывала в себя ее слова.

– Поблагодарите же господина де Роана, – продолжала королева.

– Непременно, сударыня!

– Вы прибавите, что господин де Роан доказал мне свою дружбу, что от дружбы я принимаю все и что долг платежом красен. Таким образом, я принимаю не дар господина де Роана…

– Но что же в таком случае?

– Его аванс… Господин де Роан пожелал выдать деньги авансом или в кредит, чтобы доставить мне удовольствие. Я возвращу ему долг. Бемер, я думаю, просил заплатить наличными?

– Двести пятьдесят тысяч ливров.

– Это деньги за три месяца из того пенсиона, который назначил мне король. Сегодня утром мне прислали их авансом, я знаю, но, так или иначе, прислали. Откройте, пожалуйста, вон тот ящик. Видите там бумажник?

– Вот он, ваше величество.

– В нем двести пятьдесят тысяч ливров. Пересчитайте! Жанна пересчитала.

– Отдайте их кардиналу. Поблагодарите его. Скажите ему, что я устрою так, чтобы ежемесячно выплачивать ему таким же способом. Проценты будут установлены. Таким образом я получу ожерелье, которое мне так понравилось, и если мне придется ограничить свои расходы, я, по крайней мере, не ограничу расходы короля.

Минуту она собиралась с мыслями.

– И тем самым я выигрываю, – продолжала она, – узнав, что у меня есть деликатный друг, который оказал мне услугу…

Она снова остановилась.

– и.., подруга, которая меня разгадала, – закончила она, протягивая Жанне руку, к которой та устремилась.

Так как она хотела выйти, королева, снова поколебавшись, сказала совсем тихо, словно боялась произнести эти слова:

– Графиня! Уведомите господина де Роана, что он будет в Версале желанным гостем и что я хочу поблагодарить его.

Жанна выскочила из покоев королевы даже не хмельная, а безумная от радости и удовлетворенной гордости.

Она сжимала купюры так, как сжимает ястреб похищенную добычу.

Глава 26. БУМАЖНИК КОРОЛЕВЫ

Кардинал еще не вышел из дому, когда графиня де ла Мотт появилась в самом центре его особняка и его окружения.

Она объявила о своем прибытии более церемонно, чем сделала это у королевы.

– Вы из Версаля? – спросил он.

– Да, ваше высокопреосвященство.

– Ах, графиня, вы говорите это с таким видом…

– Вы хотели, чтобы я увидела королеву?

– Да.

– Я ее видела. Вы хотели, чтобы она позволила мне заговорить о вас, она, которая неоднократно обнаруживала свою к вам неприязнь и неудовольствие при одном вашем имени?

– Вернее, вы были так добры, что заговорили с ней обо мне?

– Это требует объяснений.

– Не говорите мне больше ни слова, графиня, – я вижу какое отвращение питает ко мне ее величество…

– Да нет, не такое уж отвращение!!! Я осмелилась заговорить об ожерелье.

– Вы сказали ей, что я преподнесу ей эти брильянты?

– Она отказалась наотрез…

– Я погиб!

– Отказалась принять их в подарок – это да, но ссуду…

– Ссуду… Вы так тонко повернули это предложение?

– Так тонко, что она его приняла.

– Я, я предоставляю ссуду королеве!.. Графиня, может ли это быть?

– Это больше, чем если бы вы их просто подарили.

– В тысячу раз!

– Я так и думала. Тем не менее ее величество это принимает.

Кардинал поднялся, потом снова сел. Потом опять встал, подошел к Жанне и взял ее за руку.

– Не обманывайте меня, – сказал он. – Подумайте, что одно ваше слово может сделать меня последним из людей.

– Страстями не играют, ваше высокопреосвященство; подавно не играют с тем, что может стать смешным; люди же вашего ранга и ваших достоинств не могут стать смешными.

– Это верно! Но тогда то, что вы мне сказали..

–..абсолютная истина.

– И у меня с королевой общая тайна?

– Да, тайна.., пагубная тайна.

Кардинал снова подбежал к Жанне и нежно сжал ей руку.

– Королева приказала мне передать вам, что она будет рада видеть вас в Версале.

Неосторожная Жанна едва успела выговорить эту фразу, как кардинал побледнел, словно юноша при первом поцелуе.

Неуверенной, как у пьяного, походкой он добрел до кресла, стоявшего поблизости от него.

«Ах вот оно что! – подумала Жанна. – Да это куда серьезнее, чем я думала! Я мечтала о герцогстве, о пэрстве, о ста тысячах ливров ренты, а получу княжество и полмиллиона ренты, ибо де Роан томим не честолюбием и не алчностью – он томим любовью!»

Де Роан скоро оправился. Радость – не из тех болезней, которые протекают долго, а так как это был человек сильный духом, он счел приличным заговорить с Жанной о делах, чтобы заставить ее забыть, что сейчас он говорил о любви.

Она ему не мешала.

– Друг мой, – сказал он, сжимая графиню в объятиях, – как же хочет поступить королева с этой ссудой, которую вы ей предложили?