Ожерелье королевы

«Сударь! Мой великодушный покровитель! — гласило письмо, адресованное Калиостро. — Простите меня за то, что я вас покидаю, но прежде всего я люблю Босира. Он пришел за мной, он меня увозит, я следую за ним. Прощайте! Примите уверения в моей признательности».

— Босир!.. — произнесла ошеломленная Жанна. — Босир… Но ведь он не знал адреса Оливы!

— Ну еще бы, сударыня! — молвил Калиостро, протягивая ей другую бумагу, которую он вытащил из кармана. — Возьмите. Я поднял эту бумагу здесь, когда пришел с визитом, как я это делал ежедневно. Должно быть, она выпала из кармана Босира.

Трепещущая графиня прочитала:

«Господин де Босир найдет мадмуазель Оливу на улице Сен-Клод, на углу бульвара; он найдет ее и увезет немедленно. Пора! Этот совет дает самая искренняя подруга».

— О-о! — скомкав бумагу, простонала графиня.

— И он увез ее, — холодно сказал Калиостро.

— Но кто же написал эту записку? — спросила Жанна.

— По-видимому, вы, ведь это вы — искренняя подруга Оливы.

— Но как он вошел сюда? — воскликнула Жанна, с бешенством глядя на своего бесстрастного собеседника.

— А разве нельзя войти с помощью ключа? — спросил Жанну Калиостро.

— Но раз ключ у меня, значит, его не было у господина де Босира!

— Если существует один ключ, значит, можно получить и второй, — глядя ей прямо в лицо, сказал Калиостро.

— У вас есть убедительные доказательства, — медленно произнесла графиня, — у меня же нет ничего, кроме подозрений.

— О, у меня они тоже есть! — подхватил Калиостро. — И они вполне стоят ваших, сударыня.

С этими словами он отпустил ее.

Она начала спускаться, но вдоль этой лестницы, которая была пустой и темной, когда она поднималась, теперь она обнаружила двадцать свечей и двадцать стоявших через некоторые промежутки лакеев, в присутствии которых Калиостро громко назвал ее десять раз:

— Ее сиятельство графиня де ла Мотт!

Глава 16. ПИСЬМО И РАСПИСКА

На следующий день был последний срок платежа, который сама королева назначила ювелирам Бемеру и Босанжу.

Так как письмо ее величества рекомендовало им соблюдать осторожность, то они покорно ждали прибытия этих пятисот тысяч ливров.

Рассвет следующего дня заставил Бемера и Босанжа покончить с этой химерой. Босанж принял решение и отправился в Версаль в карете, в глубине которой его дожидался компаньон.

Он попросил, чтобы его провели к королеве. Ему ответили, что если у него нет пропуска на аудиенцию, то его не пустят.

Удивленный, взволнованный, он настаивал, и так как он знал свое общество и так как у него был талант всучить в этих передних то тому, то другому какой-нибудь бросовый камешек, ему оказали протекцию и обещали поставить на пути королевы, когда ее величество возвратится с прогулки в Трианон.

В самом деле: заметив опечаленную и весьма почтительную физиономию Бемера, Мария-Антуанетта вернулась.

Она одарила его улыбкой — он истолковал улыбку в самом благоприятном для себя смысле и осмелился попросить секундную аудиенцию, которую королева обещала дать ему в два часа.

Пробило два часа, ювелир был на своем посту; его ввели в будуар ее величества.

— Что еще, Бемер? — завидев его издали, заговорила королева. — Вы хотите поговорить со мной о драгоценностях? Но, знаете ли, вам не повезло!

Ювелир приблизился к ней с вежливой улыбкой.

— Я могу напомнить вам, ваше величество, что вчера королева о нас забыла, — произнес он, обнажая желтые, но не страшные зубы.

— Забыла? То есть как? — спросила удивленная королева.

— Да ведь вчера... был срок…

— Срок?.. Какой срок?

— Простите, ваше величество, если я позволил себе… Я прекрасно понимаю, что это нескромно. Быть может, королева не подготовилась… Это было бы большим несчастьем, но в конце концов…

— Послушайте, Бемер! — воскликнула королева. — Я не понимаю ни одного слова из того, что вы тут наговорили! Объяснитесь, дорогой мой!

— Вчера был первый срок платежа за ожерелье, — робко сказал Бемер.

— Так вы продали ожерелье? — спросила королева.

— Но… — ошеломленно глядя на нее, произнес Бемер, — по-моему, да!

— И те, кому вы их продали, не заплатили вам, мой бедный Бемер. Скверно! Эти люди должны поступить так же, как поступила я: не имея возможности купить ожерелье, они должны вернуть его вам, оставив вам задаток!

— Ваше величество! — воскликнул Бемер, с которого Градом катился пот.

— Вы говорите, что вы вернули мне ожерелье?

— К счастью, у меня есть средство освежить вашу память, ибо вы человек весьма забывчивый, чтобы не сказать хуже, господин Бемер.

Королева направилась к шифоньерке, вынула оттуда бумагу, развернула ее и медленно протянула злосчастному Бемеру.

— По-моему, слог ясен, — сказала она и села, чтобы ей было удобнее смотреть на ювелира, пока он будет читать.

— Но, сударыня, — воскликнул Бемер, задыхаясь и от бешенства, и от страха, — эту расписку подписывал не я!

Королева отшатнулась; ее сверкающие глаза метали молнии.

— Вы отказываетесь от своей подписи! — сказала она.