Ожерелье Лараны

— Это хорошо, — ксари нежно посмотрел на уставшую подругу. Только сейчас он начал осознавать, насколько девушка много для него значит. Но то, что она уже один раз попалась в руки Адольфа о многом говорило, и в первую очередь о том, что нельзя очередной раз подвергать ее жизнь опасности. Лучше сразу после ритуала постараться отправить домой, там девушка будет в безопасности.

— Что хорошо? — вывел парня из задумчивости, напряженный голос Анет.

— Хорошо, что не засекли.

— Я ни за что убила человека, а тебя в этой связи волнует только вопрос, засекли меня или нет?

— Это в данной ситуации самое важное. Ты убила человека синдиката, а такое не прощают. А в остальном, ты же не контролировала себя. Все мы совершаем ошибки и эта смерть не на твоей совести, а на совести Лараны. Это была всего лишь случайность и не стоит себя из-за нее корить.

— Как и убийство посланника, через которого Адольф передал тебе весть о том, что я у него? Это тоже была всего лишь случайность? — с горечью воскликнула девушка.

— Но как ты… — начал Дерри и осекся.

— Не говори ничего, — через силу выдохнула Анет и отвернулась к окну. — Не надо, слишком много произошло за последние полтора дня. Слишком разного я тебя увидела, слишком много о тебе узнала.

Анет уже достаточно давно сидела, привалившись к спинке сидения, обитой, потрепанным мехом.

— Спит или просто не желает разговаривать со мной, после всего, что произошло, — думал ксари, разглядывая уставшее лицо, сидящей напротив подруги. Глаза Анет были закрыты, от длинных ресниц на бледные щеки падали тени, от чего лицо в полумраке кареты, лицо смотрелось совсем безжизненным. Сейчас девушка была похожа на вампиршу.

— Спасибо за комплимент. Ты в последнее время щедр на словесные гадости, — не открывая глаза, произнесла девушка, и Дерри понял, что высказал свои мысли вслух. — Раз я не хочу слушать про убийства, ты решил переключиться на мою внешность?

— Прости, я не специально. Кстати, ты зря обижаешься, вампирши очень даже красивые, только, блондинки среди них встречаются крайне редко.

— Угу, — неопределенно буркнула девушка. Говорить с Дерри совершенно не хотелось. Анет сегодня узнала слишком много новой информации, которую нужно было просто переварить, прежде чем делать какие-либо выводы. Девушка очень боялась в разговоре ляпнуть чего-нибудь, о чем потом будет жалеть. Такое с ней случалось уже не раз и последствия подобной речевой несдержанности, как правило, были очень неприятными. А, вообще, она просто до невозможности устала. Но Дерри, похоже, сегодня был настроен на разговор.

— Тебе не понравился тот я, которого ты узнала за эти сутки? — с напряженной грустью в голосе поинтересовался Дерри, разглядывая затертый подлокотник своего сидения. Впрочем, молодой человек и так прекрасно знал ответ на свой вопрос, просто хотелось лишний раз удостовериться, что в этой сказке поставлена точка и счастливого конца не будет. Да и откуда ему взяться, если вместо доблестного принца презренный ксари. Принцесса, правда, ничего не скажешь, присутствует, но нужно просто признаться себе, что попала она в его кошмар из светлой доброй сказки, куда ее и надо как можно быстрее вернуть.

— Я не хочу об этом говорить, — спустя некоторое время тихо отозвалась, сегодня изрядно помятая, «принцесса». — Я, вообще, ни о чем не хочу говорить, я слишком устала и мне необходимо поразмыслить о некоторых вещах.

— Теперь ты меня презираешь, да?

Анет молча отвернулась к окну, не желая поддаваться на провокацию Дерри и поддерживать бессмысленный разговор. Тем более вопрос был риторическим. Девушке, казалось, что ответ на него был ясен и без ее слов. Невозможно начать презирать человека, узнав про него несколько неприятных фактов, о которых к тому же, пусть и косвенно, было известно раньше. Презирать нельзя, а вот опасаться — можно.

— Вижу, что — да. Как же мало нужно, чтобы чувства из обожания, близкого к любви, перешли в банальное презрение. Но я привык к этому, не ты первая и не ты последняя. Я предвидел подобный поворот событий, поэтому и наговорил по дороге во Влекриант гадостей. Не злись на меня, я лишь ускорил естественное течение событий.

Анет вздохнула, пытаясь удержать рвущийся наружу словесный поток, но молчать не было никаких сил, так и подмывало сказать что-нибудь этакое.

— Дерри, ты идиот, — в эту фразу Анет вложила всю свою душу. По ее мнению, именно эти три слова лучше всего характеризовали ксари на данном промежутке времени. Но Лайтнинг требовал объяснений. Он почему-то, посчитал, что это не ответ на его вопрос и, вообще, заявление не обоснованно.