Ожерелье Лараны

— Ты идиот, — начала девушка, — по многим причинам. С чего ты взял, что я тебя презираю? Потому, что на Арм-Дамаше подобное отношение к ксари норма? А мне на это наплевать, у меня есть свое мнение, и я не меняю его из-за случайно услышанных нескольких фактов. Да, я не могу понять и простить бессмысленное убийство нескольких человек, и это достойно презрения. Но сложившееся мнение менять не просто. Я ведь знаю тебя и другой стороны. А не злиться на тебя я не могу, потому что, во время нашего последнего разговора тобой руководили не какие-то благие помыслы, а глупые комплексы, которые ты скрываешь, но которые отравляют жизнь тебе и окружающим тебя людям. Как я могу не злиться на тебя, если ты издевался надо мной с особой жестокостью, круша мои мечты, втаптывая в грязь мои чувства. А за что? Зато, что я просто приоткрыла свое сердце, за то, что ты мне понравился? За то, что я восхищалась тобой? За то, что на Земле единственное, что я помнила об Арм-Дамаше — это твои глаза. Если тебе это не нужно, то почему бы просто не сказать мне об этом, зачем делать все, чтобы я разочаровалась в тебе? Почему ты не хочешь оставить мне даже мои мечты? Почему ты не дал мне самой сделать выбор? Зачем ты врал мне начет своего прошлого? Зачем было рассказать мне романтическую сказку, если на самом деле все было иначе?

— Не для меня, — сквозь зубы процедил Дерри. Его глаза потемнели, а на скулах заходили жевалки.

— В смысле? — Анет решила не обращать внимания на признаки на испорченное настроение Дерри гнева, раз уж разговор начат, и пути назад нет.

— В смысле, я не обманывал тебя. Для меня это и было той романтической сказкой, которую слышала ты.

— То есть Адольф, все же врал?

— Нет, он всегда говорит правду.

— Но, — Анет задумалась. — Тогда, я вообще ничего не понимаю.

— Анет, правда — это такая сложная штука. Неужели ты никогда не слышала, что у каждого она своя? Общими остаются только реальные факты, которые можно перетасовать по-разному и преподнести тоже. Чуть иначе расставил акценты и все, картина событий меняется до неузнаваемости. Адольф в этом мастер.

Да… — девушка задумчиво выщипывала ворсинки из разодранного края шубы. Шуба была качественная и ворсинки выдираться не желали. Но девушка пыхтела, старалась и маленькие клочочки шерсти все равно оставались в ее пальцах. — Пожалуй, в этом вопросе, я с тобой соглашусь. Правильно преподнесенные факты могут изменить ситуацию до не узнаваемости. Но где здесь истина? Хотя… это не так уж и важно. Я думаю, имело место быть, и то о чем рассказывал ты, но и слова Адольфа не беспочвенны. Ты ведь разный, да? И совсем не тот, кем я привыкла тебя считать и поэтому, мне сложно.

— Рано или поздно, ты бы, все равно, это поняла. Я просто пытался помочь тебе это сделать быстрее и, поверь, безболезненнее. И это убийство… это закономерность, для меня достижение, что я смог во время остановиться, когда убили Лиину. Не смог. Я такой, я сейчас даже оборачиваться боюсь. Так что все что случилось к лучшему, я не для тебя…

— Зря ты решаешь за меня, я ведь так и не поняла, что ты собой представляешь, просто потому, что ты не дал мне этого. — Анет поддержала стремление Дерри не поддерживать разговор о убийстве. В конце концов за эти сутки они отличились напру.

— Может быть, это только к лучшему?

— Нет, — упрямо замотала головой Анет. — Я поняла, только, что я тебе не нужна, поэтому я не буду тебе больше надоедать. Я тебе это уже говорила, но почему-то после этого стало только хуже? Тебе, вообще, чего надо, ты знаешь?

— Нет.

— Вот и я так поняла. Ты не знаешь, что тебе нужно, но это однозначно не я. Только… — Анет замолчала. — Неужели, я настолько тупа, что не поняла бы этого, если бы ты просто нормально поговорил со мной и дал понять, что я недостаточно хороша для тебя?

— Анет, — грустно усмехнулся Дерри, наклоняясь ближе к девушке и наматывая на палец прядь ее длинных золотистых волос. — Ты действительно блондинка, ты так ничего и не поняла. Это я недостаточно хорош для тебя, и ты только сейчас начинаешь это потихоньку осознавать. Ты принцесса из светлой сказки, а я просто обыкновенное чудовище.

— Опять ты о том же…

— Пойми, — Дерри освободил один локон и начал наматывать на палец следующий. — Я не хотел продемонстрировать тебе, что ты недостойна меня. Я стремился показать, какой я на самом деле. Что я далеко не белый и пушистый и могу сделать тебе больно, чтобы ты поняла, на что идешь и чем это чревато.

— Может быть и так, но ты стремился быть даже хуже, чем есть на самом деле. Зачем?

— Затем, чтобы оттолкнуть тебя, заставить быть как можно дальше.

— Но…