Ожерелье вечности

Кирилл, ободрённый таким поворотом, вовсю расстарался, чтобы донести до понравившейся ему девушки принцип действия своего проекта. Разговорившись на волнующую его тему, он стал более удачно строить предложения, глаза заблестели. Людмила невольно так залюбовалась им, что потеряла нить повествования, на чём была сразу же поймана вопросом. Все дружно рассмеялись. Людмила, пересев за их столик, почувствовала себя непринуждённо в компании этих известных, но обаятельных людей. Глаза её всё чаще встречались с глазами Кирилла, и она была вынуждена признать про себя, что более привлекательного мужчины ещё не встречала. А он смотрел на неё откровенно влюблено, чем невольно вызывал её смущение и…, она сама испугалась этой мысли, вызывал желание ещё и ещё ощущать себя такой желанной. Она мысленно одёрнула себя, напомнив, что сейчас совсем не время для подобных желаний, что у них не может быть общего будущего. Старшие Корневы мгновенно поняли смену её настроения, и, боясь показаться назойливыми, раскланялись и ушли в гостиницу. Кирилл, оставив попытки вернуть недавнее хорошее настроение, серьёзно спросил:

— Люда, что-то случилось? Вы так внезапно посуровели, Вы о чём-то вспомнили? Вас что-то гнетёт? Если не хотите, можете не отвечать, но, может быть, я смогу Вам чем-то помочь? Расскажите мне, я Вас очень прошу.

— Нет, Вы не сможете мне помочь, помогать-то не в чем, понимаете? Просто сейчас нельзя думать о чём-то фривольном, когда над всеми нами нависла опасность. Ну, хорошо, может быть, мы успеем эвакуировать население на Марс, а как же всё остальное? Она же живая, Земля наша, оставив её на произвол судьбы, мы совершим преступление, Вы понимаете? У меня душа болит от этих мыслей и не до флирта совсем, — она выразительно махнула рукой.

— Люда, извините меня, что я в своём любовании Вами переступил какие-то невидимые, известные лишь Вам границы. Честное слово, это не сознательно. Просто я не мог сдержаться. Вы мне действительно очень нравитесь, буквально с первого взгляда.

— Вот-вот. И я о том же. Вы мне тоже понравились, а это в нашем положении недопустимо и может только осложнить ситуацию, добавив ещё боли.

— А я так не думаю. Согласен, может быть, это всё немного и не вовремя, но не мы выбирали момент и не в нашей власти это изменить. Я просто верю, что всё это не случайность и то, что нас потянуло к друг другу, этому свидетельство. Я могу лишь обещать Вам, что не буду назойлив, дам Вам время всё обдумать и соскучиться. Вот мои координаты. Я буду ждать, когда Вы надумаете продолжить контакт. Я провожу Вас?

— Нет, не стоит. Всего доброго, Кирилл. Несмотря ни на что, я рада нашему знакомству. Какие замечательные у Вас родители и сам Вы… Кстати, успеха на завтрашнем слушании.

— А Вам спокойной ночи. Успеха Вам не желаю, так как знаю, что он предопределён. Вернее, не успех, а признание.

III

Огромное, парящее в лучах восходящего солнца здание Ассамблеи Мира формой напоминало четырёхстороннюю пирамиду, грани которой ослепительно сверкали разноцветными огнями. Вход был выполнен в виде древнегреческого портика, совмещённого с белой мраморной лестницей. На земле и в небе было тесно от транспортных средств прибывших участников. Николаю и Марии были предоставлены лучшие места среди публики и, когда они прибыли, их встретили дружные аплодисменты. Приветственно помахав рукой собравшимся, они сели, положив конец затянувшемуся ритуалу. Объёмное изображение главных участников совещания на Марсе давало возможность иметь полное ощущение их присутствия на Земле. Среди них Мария узнала Ивана, их соратника известных событий вторжения тридцать лет назад. Он стал очень представительным мужчиной, виски его были припорошены ранней сединой. Судя по одетой на него форме, он занимал высокий военный пост на Марсе. Лицо Ивана было обращено к ним, оно было холодным и враждебным. Небрежным кивком он дал понять, что узнал их и приветствует. Мария ответила наклоном головы и приветственным жестом рукой. Николай просто не заметил этой пантомимы, отвлёкшись на поднимавшегося к трибуне докладчика. Что-то до боли знакомое было в его фигуре. И, лишь когда поднявшийся к трибуне старик поднял голову, Николай невольно охнул — старый знакомый Сан Саныч стоял перед ними. Он дожил уже свою сотню лет, сохранив ясность ума и гордую осанку, был признанным лидером и бессменным главой Ассамблеи с момента возрождения её после вторжения. Николай удивился, что со времени своего возвращения не представился случай повидаться с Сан Санычем, а ведь он наверняка был осведомлён о том, что Николай вернулся. Ну, что же, все вопросы потом.