Ожерелье вечности

"Я — Пилайя. Я твоя госпожа отныне и навсегда" — прозвучало в голове у Маши, наполнив животным ужасом душу. Маша вскочила и с размаху ударила руками о стену, повергнув в шок Ивана, который пытался остановить её. Вид крови на стене вывел его из ступора, он схватил Машу и прижал к себе.

"Не сметь повреждать такое прекрасное тело, дрянь! Если ты не будешь слушаться, я буду за каждый проступок лишать тебя части воспоминаний. Если ты будешь очень строптива, то я скоро стану полновластной хозяйкой здесь, а ты просто исчезнешь как личность". Маша сжала руками голову и тихо заплакала. Иван бестолково суетился рядом, пытаясь её утешить:

— Машенька, ну, что ты плачешь, милая ты моя девочка? Всё же хорошо, правда? Сейчас мы вернёмся в рубку и долетим до наших, там нам помогут, понимаешь? И всё будет хорошо, не из-за чего так сильно расстраиваться. Ну, вот, такая смелая была, всех пришельцев к ногтю прижала, а теперь непонятно почему рыдаешь, как маленькая. Ну, что случилось? Расскажи мне.

Маша поняла, что если сейчас она попытается что-то объяснить Ивану, то он вряд ли её поймёт, а потом и перестанет ей доверять. Только, похоже, ей уже и самой себе доверять не приходится… "Да, да, похоже. Кстати, что-то прохладно. Надо одеться. Пошли". Безапелляционный тон приказа взбесил Машу, но, вспомнив угрозу, она быстро взяла себя в руки и, удивив Ивана своей осведомлённостью, нашла кладовую, где в полном порядке висела одежда, снятая с пленённых людей. Одевшись и прихватив ещё и с собой, они вернулись в рубку. По пути смутные воспоминания мучили Машу. Мучительным было то, что понятия были ей не знакомы, лишь Пилайя оперировала ими. Увидев в рубке пришельцев, Пилайя с радостью воскликнула, причём Маша даже не успела среагировать, чтобы не допустить этого:

— Мне удалось! Я здесь! Я Пилайя!

Маша зажала себе рот рукой, давя звуки. Со стороны казалось, что она просто закашлялась. Но пришельцы поняли, переглянулись между собой и счастливо заулыбались, а один из них нетерпеливо спросил:

— А когда же наша очередь? Я хочу многократно повториться, чтобы можно было многократно любить себя в разных обличьях.

Из людей никто не понял его, но Маша-то поняла и торопливо ответила, боясь быть прерванной:

— Никогда, паразит!

Растерянно оглянувшись вокруг, она продолжила:

— Ой, что это я? Где я?

Иван недоумённо посмотрел на неё, переглянулся с Волком и сказал:

— Машунь, тебе нужно отдохнуть, что-то ты заговариваешься. Скоро мы прибудем на место, и нам понадобится твоя помощь. Поэтому давай-ка ложись отдохни, а я пригляжу, чтобы никто тебя не беспокоил, договорились?

— Да, я очень устала, добрый человек. Как приятно, что вокруг есть такие неравнодушные люди. Как Вас зовут?

— А неважно, как меня зовут. Меня даже не зовут, а я прихожу. Пойдём, красавица. Я отвечу на все твои вопросы.

Найдя для неё укромное местечко, где можно было отдохнуть, Иван попытался было приобнять её, но Маша освободилась и потребовала рассказа, что здесь происходит, почему он, незнакомый ей человек ведёт себя так фамильярно и за странные существа были в рубке.

— Маша, что с тобой случилось? Это из-за этого аппарата, да? Он подействовал на твою память? Вот сволочь эта картофелина, всё-таки успела напакостить в последний момент, жаль, с мёртвой не посчитаешься.

— Что Вы себе позволяете, молодой человек? Какая такая сволочь? Как не стыдно, ведь мы же братья по разуму!

— Ой, Маша, она, что, успела промыть тебе мозги? А как эти братья по разуму обошлись с нами, с людьми? Устроили космической глупости и варварства эксперимент, сделав из нас подопытных кроликов…

— А вы кролики и есть. Способны только на питание, выделение и размножение. Тупиковая ветвь развития. Хорошо, что мы вспомнили про вас и решили прекратить эту гнусность, которую вы называете человеческой цивилизацией. Никакой духовности…

— Маша, ты где? Есть дома кто-нибудь? — говоря это, Иван постучал согнутым пальцем по лбу Маши, — ответь мне, солнышко!

Маша всполошилась:

— Что, что такое? Ты что стучишь мне по лбу, когда я сплю? Сам же сказал, чтобы я поспала!

— Ой, слава Богу! — облегчённо сказал Иван, — очнулась. А то я тут даже напугался твоих странных речей. Подумал, было даже, что ты тайный агент пришельцев. Потом, думаю, зачем тайному агенту действовать против своих? Нелогично как-то получается, слишком сложно.