Ожерелья Джехангира

Внезапно мне показалось, что на каменистом дне, немного ниже, неподвижно стоит крупный таймень. Я пригляделся и отчетливо различил движения плавников и хвоста. С тысячью предосторожностей я спустил блесну вниз. Она прошла близко от тайменя, но он не обратил на нее никакого внимания. Я повторил эту операцию несколько раз, приводя блесну и так и эдак. Но все было напрасно. Таймень не брал блесну, но и не уходил с места. Между тем лучи поднимающегося солнца переместились ближе к середине реки, сгладив и ослабив тени в воде. Скоро я уже не смог отчетливо различить рыбу. Уже не маскируясь, я в последний раз забросил блесну. Так, на всякий случай… Вдруг из прибрежных, склонившихся над водой кустов к блесне бросилась небольшая узкая рыба, очевидно щука. Тотчас запела катушка спиннинга. Взяв метров тридцать лесы, рыба остановилась. Уверенный, что на якорьке сидит небольшая щука, я без стеснения начал подмотку. И получил хороший урок: бешеный рывок вырвал удилище из рук. Я успел схватить его уже в воде, выкупавшись по пояс. Моим противником оказался таймень.

Около часа продолжалось это сражение. Наконец мне удалось завернуть упрямца в попавшийся тихий заливчик и, поводив здесь немного, вытащить на песок. Весил он почти десять килограммов.

Чем же примечателен этот случай? Почему таймень, так долго „не замечавший“ блесны, вдруг схватил ее? Многие алтайские рыболовы утверждают, что таймень любит перехватывать добычу у соседа. Таймени всегда берут лучше там, где их обитает несколько штук. Случай на реке Бухтарма, видимо подтверждает эти рассказы. Мой таймень взял блесну потому, что не захотел уступить ее подоспевшей щуке.»

Что ж, выводы правильные!

Любопытство, безрассудство и осторожность

У меня сложилось впечатление, что сибирский таймень — очень пугливый и осторожный хищник. Он избегает рек, по которым снуют пароходы, избегает берега с шумными поселениями. Любитель первобытно-диких раздолий, он забирается под такие пороги и водопады, в такие глухие истоки таежных и горных речек, куда никто, кроме геологов, не заглядывает.

Однако многие бывалые рыболовы-путешественники не согласны с тем, что таймени пугливы.

— Наоборот, — спорили они, — таймени очень смелые и любопытные.

Геолог Родимкин рассказал, как однажды он шел по берегу пустынной полярной реки. Шел, шурша резиновыми сапогами по сухой гальке. Вдруг из глубины появились таймени. Он остановился. Таймени тоже остановились, уставившись на него своими круглыми выпученными глазами. Он пошел вперед, и таймени поплыли вслед, держась вдали от берега.

А геолог Горбачев рассказал, что на реках Анабаре и Оленьке таймени иногда прямо-таки из себя выходят при виде красных предметов. Стоит только сесть на яркий оранжевый клипер-бот и выбраться на середину реки, как лодку окружают большие рыбины — иногда стаями по пятнадцать — двадцать голов. Они плывут, словно акулы за пароходом. Геологи отпугивали их веслами, боясь, как бы они не прокусили резиновые борта.

Когда же таймени замечают движущийся предмет, который хоть чем-либо напоминает живую добычу, они делаются безрассудными и глупыми. Случалось, они схватывали зубами блестящие алюминиевые весла от резиновых лодок и чуть не вырывали их из рук гребцов. Да что там весла! Он бросаются даже за толстыми пеньковыми веревками.

А вот неподвижную приманку, лежащую на дне, они берут очень осторожно, как будто ожидают опасного подвоха. Геолог Родимкин насадил однажды на закидушку мертвого хариуса и бросил в тихую заводь. А сам стал наблюдать. Таймень покружился в нерешительности вокруг насадки, отплыл подальше в глубину и медленно, с какой-то подозрительностью начал приближаться к крючку. Казалось, он не плыл, а как будто полз. Подполз и спокойно заглотнул хариуса.

С такой же осторожностью заглатывают они и мертвых ленков. Геолог Ильин обнаружил в притоке Оленька глубокую яму, в которой стояли пудовики. Он пробовал ловить их и на блесны, и на мышей, но они почему-то ничем не соблазнялись. Ильин — человек настойчивый, с пустыми руками не любит возвращаться с рыбалки. Он сбегал в лагерь, принес ленков, нанизал их и медленно стал опускать в яму. Таймень клюнул моментально. Однако вытащить его не удалось — он сразу же выплюнул насадку прочь. Ильин рыболов вдумчивый, рассудительный. «Что? Зачем?» — не дают ему покоя.

— Почему же он ее выбросил? — удивлялся геолог. И сделал вывод: — Значит, надо ждать!

Ильин лег в лодку и терпеливо стал ждать, когда таймень заглотнет ленка совсем. Прошло десять минут, двадцать, сорок! А хищник не торопился. Он медленно, как будто наслаждаясь трапезой, втягивал в себя рыбу. И лишь через пятьдесят минут пасть тайменя захлопнулась. Только тогда геолог поднял хищника в лодку. Таким способом благодаря железной выдержке Ильин добыл трех лобанов.

— Чем же объяснить их такую налимью медлительность? — спросил я.

— Не знаю, — пожал плечами Ильин.

— А вы догадались заглянуть им в рот? Может, они зубы потеряли?

— Ну что вы! У тайменей клыки всегда блестят, как штыки, — улыбнулся Ильин.