Ожидание

Через два дня вечером, лежа дома на диване, Саша вдруг поймал себя на том, что смотрит в телевизор и ничего не понимает. По телевизору шел фильм, но, оказывается, он давно отвлекся от него и думает про что-то постороннее.

— Он что, на свободе уже? — спросил Саша у жены про героя фильма.

— Заснул? — оглянулась на него жена.

«Но про что же я думал?» Что-то тревожило его. Как будто он забыл нечто очень важное и не может вспомнить. «Как бы не случилось чего-нибудь», — подумал он, хотел что-то спросить у жены, та отмахнулась:

— Не мешай.

Одиноко и пугливо сделалось на душе. «Как на кладбище ночью». И Саша вспомнил вдруг то, что беспокоило: призрачные силуэты людей в снежных вихрях, мертвец с глазами, глядящими по-змеиному. «Сегодня же девятый день!» Саша пошел на кухню и достал из холодильника бутылку водки. Но пить одному не хотелось. Вообще не хотелось быть одному. Казалось, что он и оставлен в одиночестве для того, чтобы с ним что-то случилось. «Но, может быть, с Виктором уже случилось?»

Саша с Виктором был знаком только по службе, он даже не знал его телефона. Зато знал, где живет, дом и квартиру. Он как-то подвез его, и Виктор приглашал зайти к нему домой. «Это недалеко. Может, взять бутылку да и пойти? Посидим, поговорим… Если, конечно, ничего не случилось».

Зазвонил телефон. Незнакомый голос спросил:

— Что делаешь?

— Ничего… Телевизор смотрю. А это… Это ты, Витя?

— Ну конечно. Мы тут с Игорем Ухтиным сидим чай пьем. О тебе вспомнили. Не хочешь присоединиться?

«О тебе вспомнили» — какие простейшие слова, но как, однако, могут согреть человека, когда его душе одиноко и неуютно на белом свете.

— Конечно! — сказал Саша. — Иду.

— Только ты вот что… — попросил Виктор. — Бутылку, ничего такого не бери с собой. Игорь совсем не пьет. Я с ним тоже. Что нам, без бутылки поговорить не о чем?

— Конечно!

— Кстати, ты знаешь, я сегодня рапорт об увольнении подал.

— Да ну? Вот это да! И чего теперь делать будешь?

— Займусь своим делом — пацанов тренировать. В доходах, конечно, минус, жена не понимает… Зато Игорь понимает. Давай приходи. Ждем.

«Не зря у меня предчувствие было, — думал по дороге Саша. — Рапорт подал…»

Саша служил в милиции давно уже и не представлял себя в другой жизни. Он уволиться мог только по чрезвычайной причине. Как можно было жить, уволившись из милиции?! Вот сегодня с утра он сходил на базар… Без денег, но в форме… Принес кое-что домой. Нехорошо, конечно, но что же делать! На зарплату не проживешь. Все в милиции ходят на базар. Кроме Виктора разве что, но он сегодня уволился.

На улице был ветер со снегом. Снег был мелкий, сухой и сыпался как песок. «В какой стране живем! — удивился Саша, словно в первый раз заметил снежные барханы у стоящих возле подъезда машин. — Пустыня же настоящая!» Саша никогда не представлял себя в какой-либо другой стране, а сейчас что-то такое представилось. Не то, что он уезжает куда-то, а то, что другая страна существует на самом деле, не только в телевизоре. Такая, где вечная зелень, теплое море и люди ходят в легкой одежде. «А тут разденься, и через полчаса кранты». Ему вспомнился недавний случай: два бомжа раздели приличного гражданина. Сняли даже носки с трусами. Он едва не замерз, бегая по подъездам и стучась в квартиры. Саша вспомнил этот случай и опять подумал про того бомжа-покойника, высматривавшего кого-то среди живых. «И метелило так же».

Пусто было на улице, хотя час был еще не поздний. От тусклого света фонарей ощущение пустоты только усиливалось. Так светят фонари в пустом ангаре или туннеле, откуда хочется поскорее выбраться на настоящий свет. Саша шел, и ему все время хотелось оглянуться. Уж слишком безлюдной была улица, и казалось, не спереди, так сзади кто-то должен быть. Саша оглядывался, но и сзади никого не видел. Он был один. Он опять почувствовал приступ пугающего одиночества, свою оставленность и ничтожество перед чем-то громадным, непонятным. «Родили — не спросили, о смерти тоже не спросят… Надо же! Хоть бы собака какая… Может, вернуться? — Саша остановился под фонарем. — Лучше бы я на охоту сегодня поехал. Ни о чем бы не думал… Хотя какая ж охота! Снег с утра».

С улицы Саше надо было свернуть в переулочки между домами, и вот там на него из-за поворота, но на скорости выскочила иномарка. Которой не должно было быть! Ибо Саша, собираясь перейти через этот проезд, посмотрел по сторонам. Она словно из воздуха, перемешанного со снегом, возникла, эта лакированная железяка, на которую в иной ситуации Саша посмотрел бы с завистью и вожделением. «Вот оно, значит, как! — будто свет вспыхнул у него в мозгу. — Господи! Прости! На охоту — не буду! На базар — не буду! Подожди!» Ничтожен был последний миг, но кроме этих вспышек-мыслей в сознании много еще чего успело пронестись. Миг был раздроблен на миллион частей, в него вместилась вся жизнь Саши. Он увидел и лицо человека в машине.