Ожидание

Машина лихо, со свистом развернулась и умчалась прочь, оставив в ночи лишь едкий за-пах выхлопного газа. Девушка открыла ставни и постучала в окно.

— Кто там? — лицо матери показалось в темном проёме, и Ника радостно взмахнув ру-кой, закричала:- Мама, это я!

Мария ахнула, и лицо её исчезло за занавеской.

Мама была одна. Студентки — квартирантки, которых она пускала на квартиру за не-большую плату, разъехались на выходные дни по домам, и этому Ника была даже рада, что никто не мешает им. Они сидели друг против друга, взволнованные встречей, увле-ченные разговором, и, глядя на них можно было сразу и безошибочно определить, что это были мать с дочерью. Те же черные дуги бровей, тонкий прямой нос, худощавое лицо с ост-рым подбородком, образующее характерный треугольник, обрамляет короткая стрижка иссиня черных волос. Но, самое примечательное, глаза этих двух женщин, черные, блес-тящие, обрамленные тонкими длинными ресницами.

— Дочь, а ты похорошела! — проговорила Мария, отметив про себя, что морской климат явно шел на пользу дочери. — А может, это всё замужество влияет так благотворно на тебя?

Мария улыбнулась загадочно, окидывая внимательным взглядом стройную фигурку своей дочери. Та покраснела, поднявшись с дивана, подошла к газовой плите, и поста-вила на огонь чайник.

— Попьем чаю! — предложила она.

— Ну вот, пожалуйста! Совсем памяти нет! Надо было давно чайник поставить, так ведь нет, сижу и лясы точу! — засуетилась Мария, смахивая со стола невидимые крошки.

— Старая становлюсь, многое забывать стала! — жаловалась она. — Порой иду к курам и забуду, куда и зачем я шла. Приходится опять поворачивать обратно и весь путь проде-лывать заново.

— Ты ещё молода и красива! — смеялась Ника, и Мария, как все женщины, излившие свои горести и печали, начинала тоже весело смеяться, тут же ловко управляясь с чашка-ми, блюдцами и вареньем из лесной земляники.

А потом они пили чай, и Мария опять рассказывала что-то о курах, и о бесстыжем петухе Гришке. Она заливисто смеялась, поправляя грубыми от работы пальцами седую прядь волос, упавшую на лицо. Ника смотрела на мать, смеялась в ответ, а сама всё думала, сказать ей о беременности или нет?

— Ты получила письмо от Володи? — вдруг услышала Ника вопрос, и тотчас почему-то краска нахлынула на её лицо. Наверно, она долго молчала, потому что Мария, опустив глаза, что бы не видеть страдания дочери, произнесла вновь:

— Я не хотела тебя тревожить, но и рука моя не посмела уничтожить это письмо! Поэто-му я тебе его переслала. Хочешь, ругай меня…

— Нет, мама, ты сделала в этот раз всё правильно! — наконец заговорила Ника. — Только почему ты не сказала тогда, много лет тому назад, что Володя приезжал ко мне, что он был рядом со мной.

— Дочка, но я хотела… хотела как лучше… — растерянно начала Мария, с трудом по- дыскивая слова. — Ты была тогда ещё такой юной, глупой…

Ника сидела за столом, закрыв глаза и вцепившись зубами в кисть руки. Она давила на неё так, что боль проникала в сердце, в мозг, и не давала хлынуть этим проклятым слезам, которым не место сейчас, и не время. Наконец она оторвала губы от руки, и, рас-тирая онемевшее красное пятно, произнесла, виновато улыбаясь:

— Наверное, ты и в самом деле была права, мама!

— Не пара он тебе, не пара! Я сколько уже думала об этом! — торопливо заговорила Ма-рия. — Он старше тебя на шесть лет. У него свои интересы, свой мир. А тебе нужен ровес-ник, ну пусть немного старше тебя, на год, на два, но не такой старый. А потом, отец у не-го пил, бил мать…

— Мама, о чём ты говоришь? — почти простонала Ника. — Ты ведь не знаешь его. Для че-го ты мне говоришь это?

— Вот-вот, и ты его не знаешь, а горюешь. В детстве мы все хороши, а как вырастим…

Я сама дочка была замужем за таким же стариком. Твой отец был старше меня на десять лет, и его просто панически боялась! Даже взглянуть на него просто так, иной раз не могла, как парализовывало всю. И поверь, я много раз каялась, что не вышла в своё вре-мя за своего Григория. Вот так, сдуру поссорившись, бросила всё и всех и приехала в Кер-кен, к сестре. Думала на месяц, а оказалось навсегда! Нашла работу, познакомилась с твоим отцом Антоном, а через месяц вышла замуж.

Ника вдруг вспомнила отца. Своего милого и доброго папку. Она с сомнением посмот-рела на мать.

— Значит, ты не любила его?

— Ну почему же! — вздохнула Мария. — Когда много лет с тобой рядом человек, которого уважают другие, то ты и сама начинаешь уважать его. А если твои дети обожают и любят своего отца, то и ты сама тоже чувствуешь, что-то подобие любви к нему. Такова жизнь, моя милая девочка. Недаром говорили в старину, и говорят до сих пор "стерпится — слю-бится". А любовь, она капризна. Когда хочет, приходит, когда хочет, уходит. Так что не переживай!

— Да нет, я и не переживаю! — пожала плечами Ника, поднимаясь и потягиваясь сонно.

— Наоборот, я вполне довольна и счастлива! Ну, всё, пора спать!