Ожидания Бена Уикса

Бен все искал глазами Элис. Он вдруг понял, что теперь почти все время ждет, когда же ее увидит, и постоянно пытается придумать, что же ей сказать при встрече. Иногда, казалось бы, он узнавал издали ее силуэт, но потом выяснялось, что это шла Лаурель Оппенгеймер, у которой была одежда похожего цвета и такая же осанка. Он уже терпеть не мог эту Лаурель!

Бен вообще не представлял, что бы такое сказать Элис при встрече, и, когда ему случалось где-то заметить ее — идущую через лужайку или мелькнувшую в конце школьного коридора, — он неизменно видел ее мешковатую зеленую флисовую куртку и скрещенные впереди руки. Она сутуло выдвигала плечи вперед и изгибала спину, словно пытаясь втянуть в себя пышную грудь. Много раз, к своему огорчению, он встречал ее в компании с Иэном. Однажды она каталась у Иэна на плечах, причем тот сновал туда-сюда между свежепосаженными деревцами во дворе столовой. А как-то раз они стояли вдвоем у заднего входа корпуса Пейдж, причем вид у Элис был очень расстроенный.

И вот, напряженно ожидая, когда из здания почты покажется наконец Рози, Бен, Хатч и Эван вдруг увидели Ахмеда: тот остановился в дверях, разглядывая открытку. На нем были серо-зеленый кашемировый свитер и длинный малиновый шарф. Бен заметил, как он прищурился, когда открытка попала на яркий солнечный свет. Все любят получать письма и открытки, но для Ахмеда, любившего заводить массу друзей по переписке по всему миру, это казалось каким-то особенным, невыразимым удовольствием.

Ахмед застыл в дверном проеме, пытаясь сосредоточиться на написанном в открытке, а две девушки — не Рози и не ее подружка — остановились позади него, не в состоянии выйти наружу, пока он не сойдет с места. Наконец Ахмед сдвинулся на пару шажков вперед, и девушки по одной смогли его обойти, недовольно косясь. А он все продолжал изучать то, что ему прислали.

Потом он решил перевернуть открытку, чтобы разглядеть фотографию с другой стороны. У Бена возникло ощущение, что Ахмед в своей беспечной незащищенности и шага не может ступить, чтобы с ним что-либо не случилось.

Бен даже забыл, что они ждут выхода Рози. Внезапно он заметил человека в серой толстовке с капюшоном, быстро выскочившего из бокового выхода художественного корпуса и устремившегося к Ахмеду. Бена мгновенно пронзило чувство вины: эта крепко сбитая фигура несомненно принадлежала Эннису. Бену оставалось лишь надеяться, что это все же не Эннис. Человек этот не бежал — он приближался к Ахмеду торопливым размашистым шагом, держа руки по бокам. Вот он сунул ладони в передний карман толстовки и вынул оттуда нечто черное и короткое. На мгновение Бену даже почудилось, будто он хочет воткнуть это в Ахмеда. Серая фигура быстро преодолела оставшееся между ними расстояние — как раз в тот момент, когда Ахмед вновь перевернул открытку, чтобы поглядеть на текст.

Эннис подступил к Ахмеду сзади и свободной рукой обхватил его за шею, резко потянув на себя. Собравшийся у почты народ обернулся к ним, а открытка Ахмеда выскользнула из его рук на землю. Он попытался высвободиться, оттянуть вниз схватившую его руку, но та не поддавалась, и Ахмед лишь коротко забулькал. Эннис между тем занес перед лицом Ахмеда черную штуковину, оказавшуюся беспроводной машинкой для стрижки, и включил ее. До Бена донеслось приглушенное жужжание. Эннис осторожно поднес машинку ко лбу своего пленника, провел ею вверх, и состриженные волосы упали на лицо и плечи Ахмеда. Бен заметил, как некоторые из них опустились и на лежавшую на земле открытку.

Наконец Эннис убрал руку от Ахмеда, уронив с предплечья прядь волос. Тот рухнул на землю, упершись в нее руками и коленями, по подбородку у него текла слюна. Эннис все теми же размашистыми тихими шагами удалился по дорожке, ведущей к учебному корпусу, и скрылся за деревьями.

Прошло несколько секунд. Ахмед наконец потянулся за открыткой, чтобы поднять ее с земли, и это движение словно разом вывело присутствующих из всеобщего транса. Оказавшиеся возле Ахмеда девушки помогли ему встать. Вновь стало слышно раздражающее, назойливое жужжание бензопил. Пока Бен шел к Ахмеду, в нем шевелилось раскаяние из-за того, что он говорил ребятам в «желобе». Но тем не менее он стиснул зубы, ощутив в себе такую же дрожь, как тогда, когда придавил шлепанцем шмеля в общаговском туалете, чувствуя недолгое сопротивление его внешней оболочки и потом резкий ее разлом. Хатч поспешил за ним следом, но Бен и не оборачиваясь знал, что на лице у того написано торжество. Подойдя сбоку к Ахмеду, он увидел, что на лицевой стороне открытки изображены два гвардейца у Букингемского дворца в их мохнатых шапках.

* * *