Ожидания Бена Уикса

Ахмед надолго замолчал, и Бен уже начал думать, не потерял ли тот нить беседы.

— Знаешь, — продолжил вдруг Ахмед, — когда я был дома, в Дубае…

И он снова умолк.

— И что?

— Так вот… Моя семья живет в жилищном комплексе. Знаешь, такая группа домов с водоемом посередине. А рядом с нашим комплексом строится другой. И вот мы возвращались домой, пережидали пробку из нескольких машин перед въездом в ворота, и так получилось, что мы остановились рядом со строительным участком. Я повернулся посмотреть, как рабочие заливают бетон. А бетон вообще всегда меня завораживал: как он постоянно должен быть в движении, чтобы не затвердеть. И я глядел, как вращается бочка миксера позади грузовика. К концу миксера был приделан большой такой желоб, и из этого желоба выходил жидкий бетон — огромное количество и очень быстро. И двое рабочих направляли эту массу в узкую траншею.

Я смотрел на их лица, на руки, на одежду. Все они были ужасно грязные. Их кожа, штаны с рубахами, даже волосы, торчавшие под каской, — все, казалось, было покрыто пылью и грязью.

Бетон вытекал очень быстро, а желоб вроде как потяжелел и провис. И рабочие стали пытаться его поправить. А потом грузовик как будто чуточку сдвинулся с места, и желоб, качнувшись, ударил одного из рабочих в грудь, и я увидел, как тот упал в траншею.

В этот момент наша машина поехала вперед, а я все глядел назад, надеясь увидеть, как этого человека вытягивают из траншеи. Только вид мне загородила другая бетономешалка. Но еще до того, как наша машина тронулась дальше, я заметил, что бетон выливаться не перестал. Может, они и вытянули его наверх, но все равно не стали останавливать эту льющуюся массу. Она все вытекала и вытекала…

В комнате повисло молчание. Наконец Бен выдохнул:

— Да уж…

— По пути домой, в самолете, — продолжал Ахмед, — я как раз читал эту книгу.

— «Спутник ученика»?

— Да. — Ахмед помедлил несколько секунд. — И вот когда это произошло, я даже не знал, что делать.

— То есть не должен ли ты был ему помочь? Тому рабочему?

— Да, именно. — Тон его сделался едва ли не пренебрежительным. — Да, не должен ли я был ему помочь. Но в то же время как?

Тут Ахмед снова надолго умолк, и Бена кольнуло нетерпением.

— Как? — повторил он.

— Как вообще все то, что написано в этой книге, можно применить к нему? К этому рабочему? И что бы сам он подумал, читая все это? Подобные руководства очень хороши, когда у тебя есть время остановиться и подумать, что делать. Но разве может эта книжка подсказать тому рабочему, как вообще жить? Или взять, к примеру, Гектора с Бенито, которые помогали мне сюда заселяться. Я и понятия не имею, где они сейчас и как они выживают. Когда этот рабочий ждет, что его в любой момент могут уволить, или когда он получает какую-то травму, когда ожидает, что другие в отношении него примут какое-то решение, — сам он ничего не решает. Ему приходится лишь ждать. И что бы ни происходило, ему остается только ожидание.

— Ну да.

— И если я живу в одном из тех элитных комплексов, то, к какому бы выбору я ни пришел, этот рабочий все равно будет страдать. И что бы я там ни решил, само мое существование определяет его жизнь. Или жизнь другого рабочего вроде него. Так что, мне кажется, курю я иной раз с Томми или не курю — это, наверное, не самое важное, о чем на свете стоит поразмыслить.

Бен вместо ответа немного помолчал.

— Хм-м, да… — произнес он наконец. — Но не… — Бен помедлил в нерешительности и продолжил: — Но не может ли так быть, что Томми и его компания просто над тобой потешаются?

Ахмед изумленно воззрился на него:

— С чего бы им надо мною потешаться?

* * *

Бен еще с предрождественской поры подумывал о том, чтобы заглянуть в комнату к Элис в те часы, что отведены для хождения друг к другу в гости. Он уже знал, что напишет ей в записке, если ему выпадет возможность к ней зайти: «Привет, Элис. Я тут был. Бен». Забавно и предельно лаконично. Да, его очень тянуло с ней поговорить, спросить ее мнение насчет всего, что происходит и с ним, и с Ахмедом. Но в то же время ему больше всего хотелось просто оставить записку и удрать. И самое худшее случилось бы, вернись она в комнату, когда он уже на полпути к побегу.

Чья-то записка в твоей комнате означает, что кто-то наведывался в твое личное пространство, пока тебя там не было. Что он прошел к твоему столу, придвинул к себе блокнотик с листками-стикерами, взял одну из твоих авторучек, причем обратил внимание, какими ручками ты пишешь. Некоторые девочки оставляют у себя на двери специальную белую доску с маркером — но тогда весь коридор бывает в курсе, что там написано на доске.

Когда Бен вышел на крыльцо своего общежития, сразу увидел за полосой ровного снега позади Дракона корпус Пейдж, где жила Элис. Кто, интересно, может сейчас оказаться там, в общей комнате, чтобы увидеть, как он войдет внутрь?

Бен прошел по дорожке до корпуса Пейдж и пожалел, что никого не встретил по пути, кто бы мог вполне обоснованно отвлечь его от того, что он собирался сделать.