Ожидания Бена Уикса

Однако когда он повернулся, чтобы уйти с корта, перед ним возник улыбающийся Прайс. Бену он показался таким же прямым и несгибаемым, точно сложенная деревянная стремянка.

— Вот видишь? — проговорил он. — Над этим ты и сам не властен.

— Разве вы не должны быть сегодня в Бруксе?

— Тебе даже известно наше расписание?

Бен некоторое время ничего не отвечал, стоя неподвижно на месте. Наконец он произнес:

— Вы же сказали, что не хотите видеть меня в команде, если я сам не хочу тут быть.

— Но ведь ты хочешь. Сам видишь.

— У вас же есть теперь британец.

— Грей сам о себе способен позаботиться.

Бен почувствовал, что все, что он может сейчас сказать, сделает его еще более уязвимым, а потому промолчал и стал засовывать ракетку в сумку.

— История с Драконом ни о чем не говорит, — продолжал Прайс. — Учиненный над ним вандализм не в силах оторвать тебя от сквоша. — Он усмехнулся. — Дракон не имеет никакого отношения к сквошу. Ни ты, ни я, ни это замечательное здание — ничто на самом деле не имеет никакого отношения к сквошу. Так что это был просто небольшой бунт твоей внутренней системы. Теперь, когда вопрос с оплатой утрясен, мы можем вернуться к самому началу. Мы можем начать заново.

— Почему вы так хотите, чтобы я этим занимался? Вам-то не все ли равно?

— Мне не все равно, но я не так уж из-за этого переживаю. Не станешь играть ты — придут другие. Каждый год приходят новые ребята. Нынешний сезон через пару месяцев уже и закончится. Пфф — и нет его. Пока я тебя не вижу, я о тебе и не вспоминаю. Но вот тебе точно не все равно. И я здесь нужен потому, что — в твоем случае — если ты это чувство не пропустишь сквозь себя и не дашь ему выход, то оно просто переполнит и раздавит тебя изнутри. Или ты должен отрубить от себя эту часть, и тогда ты опустеешь. И знаешь, скажу я тебе, гораздо хуже держаться в стороне и чувствовать такую опустошенность, нежели вернуться и проиграть. Грей — очень хороший сквошист. Он играет лучше тебя, но это все равно не достаточный повод, чтобы оставаться в тени.

— То, что мне требуется, я получаю от борьбы.

— Нет, Бен, из тебя так себе борец. Так что в этом ты можешь довольствоваться только тем, что «делаешь все, что в твоих силах». Можно сколько угодно говорить, что поддаваться противнику не очень хорошо. Но именно потому ты должен играть в сквош, что в сквоше ты всегда точно знаешь, когда решаешь уступить.

Глаза у Бена внезапно затуманились от слез.

— Пожалуйста, оставьте меня в покое, — произнес он.

— Это не я тебя расстроил, — мягко ответил Прайс.

Резко махнув рукой, он повернулся, чтобы уйти, и, прежде чем протиснуться через запасной выход, пару раз кашлянул, словно готовясь к холоду снаружи.

* * *

В тот вечер Бен вернулся к себе в комнату после ужина, ожидая, что Ахмед будет, нахмурившись, сидеть перед своим монитором, работая над сочинением для мистера Твомбли. Но вместо этого его сосед сидел, откинувшись на диван, уперев затылок в кожаный подголовник. Глаза у него были открытыми, а взгляд — остекленевшим.

Бен скинул с плеча сумку и повернулся к Ахмеду, который так и сидел не шевелясь.

— Ты чего, обкурился?

— Нет, — хохотнул тот.

— Ахмед, зачем ты это делаешь?

Тот несколько секунд ничего не отвечал.

— Делаю что?

Бену так и хотелось процитировать: «От мальчика, учащегося в нашей школе, ожидается, что он не станет употреблять никаких алкогольных напитков и прочих дурманящих веществ…»

— Тусишь с Томми.

— А что, кто-то другой хорошо ко мне относится после того, как исключили Энниса?

Бен не сразу нашелся, что на это ответить.

— У тебя есть и другие друзья.

Ахмед невесело усмехнулся.

— Хайдео, например, — продолжал Бен.

— Да с самого первого дня — с того плавания к Христову камню, с той истории с желе в столовой…

Бен выждал паузу и уже готов был заговорить снова.

— Томми, и Грэм, и другие… Только они стали обращаться со мной так, что я будто делаюсь лучше рядом с ними. Они относятся ко мне как к что-то значащему человеку.

Бену очень хотелось произнести вслух (но так, чтобы Ахмед этого не мог услышать) слова типа: «А как же я?» — и, лишь услышав их самому, решить, стоит ли это говорить другому. Стал бы он изъясняться откровеннее, если бы между ними не стояли деньги?

— Но это вовсе не означает, что ты должен с ними курить.

Ахмед испустил глубокий вздох.

— Но это единственное время, когда я могу расслабиться. Все постоянно сверлят меня взглядами. Я только и делаю, что стараюсь сохранять спокойствие и быть готовым к чему угодно. Все это время чем больше мне приходится делать, тем больше я должен что-то из себя изображать. А когда я нимбо, то могу просто сидеть и ничего не делать, ни о чем не думать.

Бен никогда прежде не слышал слова «нимбо», и это незнание неприятно смутило его.

— Но… Я хочу сказать… А вдруг тебя на этом поймают?

Ахмед ничего не ответил.

— Мистер Марксон… Он тебе дал почитать «Принятие решений»?

— Мы с ним об этом говорили…