Ожог за ожог (ЛП)

Я беру сумку и направляюсь в женский туалет. Забежав внутрь, склоняюсь над раковиной и открываю кран. Я не буду плакать. Не буду. Только не в школе. Я не плачу в школе.

Однако выбора у меня нет.

Я рыдаю так горько, что у меня трясутся плечи и болит горло. И не могу остановиться.

Тут открывается дверь. Я ожидаю, что сейчас войдет Ренни, но нет. Это Кэт Дебрассио. Она бросает сумку на соседнюю раковину и, глядя в зеркало, поправляет челку.

Я быстро ополаскиваю лицо холодной водой, пытаясь скрыть следы слез. Но Кэт, очевидно, все же их замечает и спрашивает в присущей ей грубоватой манере:

— Ты в порядке?

Я смотрю прямо перед собой — на свое отражение.

— Да, в порядке.

* * *

Сначала я познакомилась с Ренни, в очереди за билетами в старый кинотеатр на Главной улице. Мне было десять, и я чувствовала себя такой взрослой, стоя одна с десятидолларовой купюрой в заднем кармане. Ренни сказала, что ей нравятся мои шлепки. Они были лавандового цвета и в розовый горошек. Несколько недель спустя она познакомила меня с Кэт. С тех пор нас стало трое. Раньше я играла только с Надей, когда мы летом приезжали на остров Джар. Но теперь у меня появилось две лучших подруги.

Каждую пятницу мы по очереди ночевали друг у друга. В доме Кэт мы следили за ее старшим братом и играли с псом Шепом. В квартире Ренни запекали в микроволновке арахис в карамели, а ее мама делала нам макияж. У меня Ренни и Кэт устраивали заплывы в бассейне, я же была их судьей. Мы играли с моим кукольным домиком в викторианском стиле, а, став старше, начали записывать видео на папину камеру и показывать их Наде и маме за завтраком.

Раньше я страшно ревновала, зная, что, когда уеду в конце августа, Ренни и Кэт останутся вдвоем. Они во многом были похожи — обе бесстрашные. Я же была трусишкой. Именно так меня всегда называла Кэт. Мне никогда не хотелось прыгнуть в воду с вышки или держать штурвал, когда отец Кэт брал нас ходить под парусом, или пойти гулять с парнями, с которыми мы знакомились на пляже. Но Ренни с Кэт присматривали за мной. Благодаря им я чувствовала себя в безопасности.

Когда наша семья решила окончательно переехать на остров, сбылась моя мечта. То лето было лишь разминкой перед ожидаемым весельем в старшей школе. Но потом, в начале августа, Ренни наконец убедила свою маму, чтобы та позволила ей сделать операцию на носу. Я всегда считала, что у нее нормальный нос. Но однажды Ренни показала мне горбинку на переносице, и тогда я тоже ее увидела. А когда сняли бинты и затянулись шрамы, она решила, что мы должны стать самыми крутыми в старшей школе. Кэт сказала, что это глупо. Ренни разозлилась, и они, как это часто бывало, поругались. Я полагала, что через пару дней они помирятся, но и неделю спустя злость Ренни не угасла. Она сказала, что Кэт ведет себя по-детски и ничего не понимает. Что она не дает нам развиваться.

Мы не сразу от нее отстранились. Как и планировали, мы отправились вместе по магазинам на материке, чтобы подготовиться к новому учебному году. На день рождения Кэт мы пошли в кино, но Ренни устроила настоящую сцену из того, чтобы сидеть рядом со мной и есть жевательные конфеты. Ситуация была очень неловкой. После этого мы должны были остаться ночевать у Кэт. Но, едва выйдя из кинотеатра, Ренни заявила, что плохо себя чувствует и поэтому идет домой. Было очевидно, что она притворяется — Ренни никудышная актриса. Я отвела Кэт в сторону и спросила: «Ты все еще хочешь, чтобы я у тебя ночевала?» На что она ответила: «Забудь об этом».

Вернувшись домой, я стала обдумывать сложившуюся ситуацию, сначала сама, потом подключила маму. Я рассказала ей о ссоре между девочками, о том, что Ренни больше не хочет дружить с Кэт, и как чувствую себя, оказавшись между ними.

— Если мне придется выбирать, то я, скорее всего, встану на сторону Ренни, — сказала я.

— А почему ты должна вставать на чью-то сторону? — спросила мама. — Почему бы тебе не помирить их?

— Не думаю, что Ренни станет меня слушать.

— Хотя бы попытайся, — убеждала она меня. — Кэт и так через многое прошла. Ей нужны подруги.

Меня пронзило острое чувство вины. Мама Кэт умерла за год до этого. Она очень долго болела. Кэт не хотела об этом говорить — по крайней мере, со мной. Хотя иногда, когда мы с Ренни тусовались у меня в комнате, она общалась с моей мамой.

— Я попробую.

А потом мне в голову пришла замечательная идея. Я решила в первый учебный день подарить им цепочки дружбы. Они должны были снова связать нас друг с другом и сгладить все неприятности.

Мы с мамой выбрали их в ювелирном магазине в Уайт-Хейвен, в котором папа всегда покупал что-нибудь на их годовщину. Одинаковые золотые цепочки с индивидуальными подвесками для каждой из нас. Мне так хотелось поскорее вручить им черные бархатные коробочки. Я знала, что Ренни подарок особенно понравится.