Ожог за ожог (ЛП)

— Держи руль! — кричит Кэт. В машине оглушительно орет музыка, а во мне бурлит адреналин. Мы летим! — Хочу посмотреть его записную книжку!

Лилия наклоняется и придерживает руль, пока Кэт открывает блокнот.

— Да здесь полно стихов! — перекрикивает она музыку и ветер. — Все твои двери на запоре. Мои ключи к ним не идут. К тебе ведет длиннейший коридор, который не пройти мне до конца.

— Что за пошлятина! — восклицаю я.

Сделав вдох, Кэт продолжает:

— Длиннейший коридор. Ну очень длинный коридор. Длиннейший коридор.

— Да уж, — говорит Лилия. — Судя по всему, это и правда длинный коридор.

После ее слов мы взрываемся смехом.

— И что мы будем с этим делать? — спрашиваю я.

— Я знаю что. Мы сделаем копии одного из этих слащавых стишков и развесим их по всей школе, — отвечает Кэт, поворачивая к дому Лилии.

Та хихикает.

— Кэт, я знала, что ты придумаешь нечто крутое.

— Подождите, а что мы будем делать с «Ретином-А»? — подавшись вперед, спрашиваю я.

— Ну, завтра на футбольной тренировке у него точно будет с собой спортивная сумка, — отвечает Лилия, выбираясь из машины. — Они занимаются два раза в неделю. Мне просто нужно будет проникнуть в мужскую раздевалку.

— Алекс будет выглядеть как прокаженный! — злорадствует Кэт.

Лилия радостно взвизгивает и бежит к дому.

— Пока, девчонки.

— Хорошей тебе ночи! — кричу я ей. Потому что именно такой она и является. Хотя нет, это невероятная ночь.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ЛИЛИЯ

Когда раздается звонок, я говорю Эшлин, чтобы та шла на обед без меня, поскольку мне нужно кое-что узнать у мистера Франклина по поводу контрольной. Дождавшись, когда она скроется из виду, я несусь в спортзал.

В мужской раздевалке никого нет, но я не рассчитывала, что в ней не окажется мест, выделенных специально для футболистов. Я думала, что их шкафчики будут располагаться рядом друг с другом и, может быть, даже будут подписаны, как это заведено у чирлидерш. Но, глядя на них, невозможно определить, где чей.

Я начинаю наугад открывать незапертые шкафчики, но в них ничего нет. Я предполагала, что парни не станут закрывать их на замок. Ну что у них там может быть такого ценного? Гель для волос? Мое сердце стучит как сумасшедшее, я даже боюсь, что оно разорвется на мелкие кусочки. Что, если кто-нибудь войдет и увидит меня? Я никак не смогу объяснить, почему нахожусь в мужской раздевалке.

Когда берешься за дело одна, то все кажется совсем другим. И намного страшнее.

Я лихорадочно дергаю еще несколько шкафчиков, а потом сдаюсь.

* * *

На тренировке я сижу на нижней трибуне и тереблю шнурки на кроссовках. Печально, что мне не удалось выполнить свою часть плана.

Ренни стоит перед нами с планшетом в руках, готовясь объявить, кто за кого будет болеть во время первой игры в пятницу вечером.

— Большинство из вас уже знает основные правила. Каждая из девушек закреплена за одним из футболистов, которого она обязана опекать. Украшать его шкафчик в день матча, печь его любимые печенья и, грубо говоря, поднимать ему настроение перед и во время игры. К примеру, я опекала основного нападающего Джо Блэкмена с девятого класса и до тех пор, пока он не окончил школу, потому что каждый год Джо просил, чтобы меня закрепляли за ним. Хотите знать почему?

Парочка десятиклассниц, Тереза Круз и Линн Макмэннис, перешептываются и хихикают. Я знаю, о чем они думают, но это неправда.

Ренни бросает на них ледяной взгляд, и они замолкают.

— Я скажу вам почему. Потому что я — лучшая и в день матча выкладывалась на тысячу процентов. Я заранее предугадывала желания Джо Блэкмена: утреннее свежеиспеченное печенье с ореховым маслом и без сахара или особые кричалки, когда его нужно было подбодрить. И, честно говоря, я горжусь тем, что сейчас Джо играет за колледж в третьем дивизионе, так как знаю, что помогла ему попасть туда. — Ренни начинает вышагивать перед нами. — Чирлидинг — это не только красивая внешность и виляние задницей. Это стремление к совершенству. И кстати, Пейдж, твои той-тачи на вчерашней тренировке были отвратительны.

К этому времени я уже ее не слушаю. Когда Ренни начинает свои «вдохновляющие» речи, то это может продолжаться бесконечно.

Наконец ее лекция заканчивается, и она начинает зачитывать список. Когда она доходит до Нади, я вскидываю голову.

— Надя, ты закрепляешься за Диего Антунешем, — говорит она.

Я поворачиваюсь и смотрю на Надю — она пожевывает нижнюю губу и выглядит разочарованной.

Тогда я встаю и заявляю:

— И, чтобы вы знали, поддерживать старшеклассника — это очень почетно для первогодки. — Тем самым я пытаюсь взбодрить Надю, хотя не думаю, что это поможет.