Ожоги (СИ)

Я приставила ствол к виску, задыхаясь, не в силах даже уронить хотя бы одну слезу из-за своих родных, ведь пустыня опустошила меня полностью. Забрала все, без остатка. Включая желание жить. Я и раньше-то не могла понять, какое наследие мы сможем передавать в своем племени друг другу, из поколения в поколение. Но теперь не будет ничего. Ни наследия, ни племени. Ни земли, ни родных.

Ни меня.

Не успела я сделать еще хотя бы один судорожный вздох, как он в одно мгновение оказался рядом со мной и, выхватив пистолет, грубо повалил прямо животом на машину. Слух уловил звук расстегивающегося ремня, и через мгновение мои руки были крепко, до боли, стянуты им за спиной. Бесслезные немые рыдания все еще душили меня и, в конце концов, я снова зашлась в раздирающем глотку кашле. Было бы лучше, если бы он убил меня тогда. Почему он этого не сделал?

Его широкая ладонь размашисто растерла пригоршню воды по моему лицу несколько раз, а потом, когда меня рывком поставили на ноги и развернули к себе, он подался вперед и заглянул в мои глаза, словно пытаясь понять, действительно я неадекватна или это солнце выжгло остатки мозгов в моей голове?

— Руки не развяжу, — отпрянув, он открыл дверь машины и жестом велел садиться.

***

В первый день моих скитаний по пустыне я не раз задавалась вопросом: для чего мы здесь? Почему ядерная война не уничтожила все человечество без остатка? Почему мы вынуждены барахтаться в этом океане песка, который некогда был морем, и наблюдать за разложением своего сознания? Что мы такое? Новый вид животных, отдельные особи которых умеют себя морально истерзывать? Или существует какая-то высшая цель?

Сейчас, сидя рядом с незнакомым мужчиной, который дважды не дал свинцу вонзиться в мою плоть, устало откинувшись на спинку сиденья, я отчаянно боролась со сном, который внезапно навалился на меня вместе с дикой усталостью. Я быстро глянула на загорелую руку мужчины, спокойно лежащую на рычаге коробки передач, а затем на свое колено, находящееся совсем рядом. Когда мои ступни стерлись в кровь, во время моих скитаний, я обмотала их сначала своими разорванными рукавами, а потом оторванными штанинами. Так что кожа на коленке обгорела и стерлась настолько, что кое-где была видна запекшаяся кровь. Сейчас уже не могу припомнить точно, но, похоже, что я ползала по пескам…

— Потом промоешь, — мне до сих пор было непривычно слышать чей-то голос рядом с собой, тем более голос, принадлежащий мужчине. Он проследил за моим взглядом, а я убрала колени подальше от его руки. Мысль о том, что он может нести не только смерть, но и опасность иного рода, только сейчас посетила мою затуманенную голову. Но он мои действия никак не прокомментировал.

— Куда ты едешь? — почему-то я не осмелилась сказать «мы». Мои соплеменницы всегда учили меня быть осторожной в разговоре с неизвестным человеком. Меньше говорить, больше слушать. Лишний раз не раздражать.

— В город, — лаконично ответил мужчина, а затем, помолчав несколько секунд, добавил: — Посмотрим, что можно выручить за тебя.

Сердце бешено заколотилось в груди, а по голове словно ударили чем-то тяжелым. Он хочет меня продать? Лучше бы сразу убил! Известно, кто заплатит за женщину самую высокую цену — Людоед. Он славился тем, что скупал молодых девушек, щедро расплачиваясь с работорговцами или охотниками за наживой и после того, как пресыщался любовными утехами с несчастной, просто съедал ее, велев слугам подать человечину ко столу.

— Людоед не позарится на грязную оборванку, чья кожа покрыта ожогами.

— Отмою тебя после заката, — в голосе мужчины не было и намека на то, что он может шутить.

Он ответил, даже не отрывая внимательного взгляда от дороги, а я, к своему позору, только подумала о том, сколько же у него с собой воды в запасе, что он готов ее потратить, чтобы отмыть с меня многодневную пыль.

Мысли путались в голове. Хотелось найти хоть какой-то выход, но из-за усталости голова совсем отказывалась соображать. Поэтому я и сама не заметила, как сон сморил меня. Когда я открыла глаза, то обнаружила себя лежащей на заднем сиденье. В щеку упиралось что-то жесткое и, приподнявшись, я поняла, что моя голова покоилась на запасе оружия и патронов. Прежде чем подумать о последствиях, я резко села и попыталась онемевшими пальцами достать из мешка что-нибудь, чем я смогу оказать сопротивление. Но мешок ускользнул раньше, чем мне удалось хоть за что-то зацепиться.

Сильные руки, грубо, выворачивая мое предплечье, потянули меня из машины. Я изо всех сил старалась сопротивляться, но этот мужчина был во сто крат сильнее меня. Все мои попытки оказались просто смешными. А чем сильнее я пыталась освободить руки, тем сильнее затягивался на них ремень.