Озябший ангел

– Юрий Иванович, а вы можете обменять мне на милицейском складе эти сапоги на русские? Они ещё совсем как новые.

– Могу, – с едва заметной усмешкой ответил начальник милиции.

– Вам нужна одежда Гюнтера? – тут же спросил Вовка.

– Тьфу ты. Вот болтун! – с весёлой досадой воскликнул Набатов. – Ты что же это, хочешь, чтобы я с тобой все существующие инструкции нарушил?

– Нет, что вы? Мне просто показалось, что я вам сейчас нужен.

– Ты? – Конечно, нужен. Ну ладно, отвечу. Только гляди у меня! – майор погрозил Вовке пальцем. – Одежды у нас хватает. Нужны документы немца, его награды и что-нибудь из личных вещей. А что, его сапоги тебе уже надоели?

– Сапоги-то крепкие. И на ноге нормально сидят, – с сожалением сказал мальчик. – Только он стал сниться мне. Вернее, не сам Гюнтер, а его глаза: лютые, лютые. От них аж душа холодеет. Такими глазами он смотрел на меня, когда с его головы каска свалилась.

– А что, немец видел, как ты в него выстрелил? – поинтересовался Набатов.

– Видел. Когда он заметил, что я целюсь, он даже успел автомат вскинуть, но я чуть опередил его. Поэтому он очень злой был, прямо бешеный.

– И теперь он снится тебе?

– Только глаза, – уточнил Вовка. – Представляете, вот снится мне какой-то сон, хороший-прехороший, и вдруг, прямо посреди этого сна, как на фотографии, проявляются его глаза, ледяные, бешеные-бешеные. Просто жуть.

– Ты думаешь, избавишься от его сапог, и всё прекратится? – спросил Набатов.

– Не знаю. Но я хочу забыть о нём. Очень хочу! – Вовка даже пристукнул кулаком по столу. – И о его глазах.

И тут мальчик ошеломлённо взглянул на майора. Тот с недоумением спросил:

– Ты что-то вспомнил?

– Да. Я всё понял! – воскликнул тот. – Как же я сразу не догадался, что он враг, и самый настоящий.

– А ты, что же, сомневался в этом? – спросил Набатов.

Но Вовка, явно не слыша вопроса, продолжал говорить о своём.

– А я думаю: откуда такое знакомое чувство? Так ведь у него глаза Гюнтера! Такие же лютые.

– Ты… это, о ком? – удивился Набатов.

– Так о том дядьке на чердаке. Он тогда ещё посмотрел на меня его глазами.

– Ты уверен? – строго спросил его начальник милиции.

– Да, – твёрдо ответил Вовка. – Я тогда думал, что он работает здесь. А ведь нет. И потом ещё он тогда вздрогнул, когда я сказал, что хозяин этих сапог в земле. Я тогда почему-то не обратил на это внимания.

– Так-так-так. Это уже интересно. А что тебе ещё в нем пришлось не по нраву? Может быть, что во внешности не так?

– Нет, выглядит он как все. Там что-то другое…

– На уровне ощущений? – старался помочь ему майор.

– Да. Знаете, от него повеяло чем-то таким чужим…

– Ненавистью?

– Точно. Вот как от собаки иногда потом несёт, так от него враждой потянуло. Только запаха нет. А я думаю: откуда у него такая злость? Вроде бы о нас беспокоится, а сам чуть крышкой меня не прихлопнул. Я ещё тогда Галке сказал, что если бы её не было со мной, то он бы меня наверно пришиб.

– Понятно, – сказал майор. – Похоже, он тот, кого мы ищем. Володя, а как ты думаешь, где он живёт?

– Наверно, не в нашем доме, а где-нибудь поблизости, – ответил он.

– Почему ты так решил?

– Он ведь пришёл не сразу после начала тревоги, значит, живёт не в нашем доме. Но во время бомбёжки по улицам тоже особо не походишь: первый же постовой заставит в убежище лезть. Выходит, он обитает по соседству.

– А когда он на чердаке появился?

– Минут через пятнадцать. Мы с Галкой как раз уже уходили.

– То есть, он опоздал. Но это скорей всего случайность. И ты в своих предположениях прав: он должен быть где-то рядом. Иначе теряется всякий смысл его деятельности.

– А давайте мы поищем его, – горячо предложил мальчик. – Я его узнаю. И чердак обследуем.

– А если спугнём его? Тогда ищи ветра в поле. И за вашим домом он может следить. Здесь нужно аккуратно сработать. У нас нет права на ошибку. Его надо захватить врасплох, и обязательно во время работы на передатчике. И мы это сделаем. А твоя задача: рассказать моим ребятам об этом лазутчике, да так ярко, чтобы они его с первого же взгляда узнали. Ты понял?

– Понял, – огорчённо буркнул паренёк.

– А у нас, брат, дело будет не менее важное и спешное. Пока я буду своим названивать, ты, Володя, сгоняй домой, как договаривались. И не забудь одеться потеплей. На позиции поедем.

– Хорошо.

Прошло двадцать минут. И Вовка с документами Гюнтера и письмом вернулся в домоуправление. Мальчик приоткрыл дверь кабинета. Напротив начальника милиции за столом сидели трое одетых по-рабочему молодых мужчин.

– Заходи, Володя, – махнул ему рукой Набатов. – Тебя уже ждут.

– Здравствуйте, – поздоровался мальчик.

И молча выложил на стол перед Набатовым документы немца с вложенным в них письмом. Тот благодарно кивнул ему. И сказал: