Озил. Автобиография

Я думаю, что многим болельщикам и в голову не приходит, насколько они важны. Как они влияют на нас, игроков. Возможно, потому, что это звучит банально, ведь наши фанаты делают ровно то, чего от них ждут. Но ведь на деле получается, что болельщикам под силу заставить нас забыть о том, как устали ноги. Они делают так, что ты продолжаешь бежать по полю, даже когда мышцы онемели. Что ты пытаешься переломить ход практически проигранного матча. Даже если ты отключаешься от шума трибун, способен выключить у них звук, так, как делаю я. Но эту невероятную поддержку ощущает каждый.

Я отлично помню игру, когда осознал чрезвычайную значимость болельщиков на поле. Это было в 2006 году, когда меня еще связывал контракт с «Шальке», – тогда мы играли с «Баварией». Раздосадованные нашим выступлением, фанаты объявили бойкот и молчали на протяжении 19 минут 4 секунд, что должно было символизировать год основания «Шальке» (1904). Я сидел на скамейке запасных и наблюдал за действом, разыгранным на стадионе «Фельтинс-Арена». Это казалось ошибкой. Чем-то противоестественным. Можно было слышать глухие удары по мячу и, конечно же, крики фанатов «Баварии», которыми они встречали успехи любимой команды. Это уже не имело ничего общего с футболом. Впервые в жизни я ощутил, что фанаты способны окрылять. Какой футболист сдвинется с места в мертвой тишине? А вот когда в ушах стоят крики, потому что вокруг зашкаливают эмоции, тебе хочется бежать, даже если чувствуешь, как болят бедра.

Когда истекли 19 минут и 4 секунды молчания фанатов «Шальке», находившихся среди 61 482 зрителей, и они, как один, вступили с песней, Кобиашвили очень кстати забил на двадцатой минуте, и даже я, сидя в запасе, ощутил, что стал сильнее, целеустремленнее и увереннее, чем был до того.

Вот так бы всегда. На каждом стадионе. Чтобы шумные, азартные, обезумевшие фанаты поддерживали своими криками не только, когда все идет как надо, но оставались с нами и тогда, когда ничего не выходит.

В 2012 году бурно обсуждался вопрос о том, почему я не пою вместе с другими гимн Германии. Я узнал о существовании критиков, которые ворчали: «Этот тупой немецкий турок отказывается петь». А сами-то они поют? Разве они болеют на игре всей душой?

Кроме того, я нахожу обидным выслушивать такие обвинения, потому что я уверен, что эти люди не имеют ни малейшего понятия о том, почему я не пою. Все обстоит вовсе не так, что я тупо вслушиваюсь в поток звуков и жду, когда он смолкнет. Пока звучит гимн, я молюсь – как уже было сказано ранее. Я молюсь, потому что с самого начала взял за правило делать это. И я уверен, что мне самому и команде в целом это отступление дарует силы и придает уверенность в том, что мы вернемся домой с победой. Вот почему.

На некоторых матчах с участием сборной Германии атмосфера очень огорчает. Когда мы, действующие чемпионы мира, играли в 2016 году в Берлине, на трибунах было почти так же тихо, как во время бойкота фанатов «Шальке». Интересно почему? Что должно означать это похоронное настроение? Связано ли это с тем, что тогда на стадионе присутствовало больше спонсоров, чем радостных фанатов? Немецкие болельщики вообще-то такие классные.

К счастью, бременцев во главе с Томасом Шаафом не обделили поддержкой. Фанаты знали, что нам требовалось. И мы не впали в уныние, которое бы нам повредило.

Вечером того же дня, за ужином в пятизвездочном отеле «Четыре сезона», на котором присутствовала вся команда и наши руководители, я безрадостно ковырялся в своей тарелке. Я закидывал в себя углеводы, но не мог наслаждаться вкусом. После таких поражений все вкусовые рецепторы будто атрофируются. Никакого удовольствия. В такие минуты ни одно, даже самое милое SMS-сообщение не способно поднять настроение. Хочется просто остаться в одиночестве; при этом ты ненавидишь себя за то, что приложил недостаточно усилий.

Должен сказать честно, на матче в Стамбуле мне хотелось, чтобы судья дал финальный свисток уже через 60 минут. Я был готов умолять его, чтобы он прекратил наши страдания. Я достаточно быстро пришел к выводу, что сегодня – не наш день, в первую очередь не мой. Сейчас я могу говорить об этом спокойно, но тогда, разумеется, все было не так. Пока ты стоишь на поле, то пытаешься развернуть ход игры. Стараешься изо всех сил. Даже если не чувствуешь себя в силах. При этом я даже себе не могу объяснить, почему иногда у меня просто ничего не получается.