Озомена

Мама бросает мыло обратно в коробку. Сейчас она очень похожа на себя в счастливые времена, хоть и худая, как рыба бонга[81].

– Последовать за духом? Да ничего подобного! Ты ведь не давала ему никаких обещаний? А если кому-то охота тратить на тебя деньги, то и пусть себе. Отказываться не надо, но при этом ни в чем не клянись. Да ты посмотри, какая ты у меня хорошенькая. Локоны такие, что и никакого перманента не надо, зубки ровные и белые, как у меня. И грамоте ты обучена. Так с какой стати тебе выходить замуж за духа? Пусть он будет у тебя на побегушках и приносит что ни захочешь. А ты этого заслужила по праву. Поняла меня?

– Да, мамочка.

В голове моей звучит папин голос: «Ты моя маленькая Сакхара, счастье мое, ты заслужила, чтобы весь мир был у твоих ног». Он всегда так говорил. Его завидущие братья косились на него, но папа все равно покупал мне что ни захочу: туфельки и платья из Китая, а еще индийскую юбку с колокольчиками на завязках и кассетный магнитофон, на который я записывала свое пение.

Мама кидает в рот жевательную резинку и раскрывает коробки одну за другой, радостно ахая. А потом вышла на улицу, да как закричит. Я в страхе выбегаю, а там, а там…

Во дворе я вижу целую гору клубней ямса, словно нам тут свалили кучу человеческих туловищ. Есть тут и молодой ямс – нежный, с нитками корней, с которых осыпается сухая глина. Еще тут связки угу и шпината и мешок с семенами эгуси – часть высыпалась на землю, потому что веревка развязалась. На мамины ахи и охи прибегает хозяйка, бормочет под нос, пересчитывая все это богатство. Глаза у нее лезут на лоб от удивления, и подбородок пошел складками, как у индюка.

– Надо же, я даже не слышала, чтобы кто-то приехал и выгрузил все это, – говорит она. – Может, заодно вам передали деньги за аренду?

Я ухожу обратно в комнату, а мама начинает одаривать хозяйку всем на свете, как какую-то бедную родственницу.

– Вот, возьмите это, я же знаю, что вы любите крупный ямс, да и семья у вас большая. Берите, берите, мы столько все равно не съедим.

У меня жжет в груди, на душе неспокойно. И тогда я отправляюсь на рынок в надежде отыскать там духа.

Я уже три раза обошла то место, где мы повстречались в первый раз. Солнце скоро войдет в зенит и сильно напекает голову. Я пытаюсь укрыться под навесом, но у меня такой нищенский вид, что никто не хочет меня пускать. Я уж подумываю вернуться домой, но тут кто-то зовет меня громким шепотом:

– Эй, Трежа!

Дух стоит под ничейным сломанным навесом и угощается жареными земляными орехами в газетном кульке. Судя по запаху, орехи жарили в песке вместе с кожицей. Дух даже их не чистит, бросает в рот целиком и с хрустом жует с остатками песка.

– Присоединяйся, – предлагает он.

Мне очень хочется есть, но я мотаю головой:

– Нет, спасибо.

– Тебе понравились мои подарки?

– Нет, – говорю я.

– Нет? – Он шарахается, как от пощечины, а потом начинает смеяться. Потом переворачивает кулек и высыпает остатки орехов в рот, как в бездонную утробу. И как он только умудрился, даже щеки не надулись?

– Побочный эффект от пребывания ни тут, ни там, – поясняет он. – Меня постоянно мучает голод. – Он засовывает в рот газету, съедая и ее. При этом никто вокруг не обращает на него внимания, как будто его и нет, и тут мне становится не по себе. Если для остальных он невидимка, то со стороны получается, что я разговариваю сама с собой, как сумасшедшая. Да меня сейчас побьют и прогонят прочь, не желая сглазу. Поэтому я бочком отхожу в сторонку, поближе к забору. Я не оглядываюсь на духа, но он оказывается тут, идет рядом и улыбается, словно читает все мои мысли.

– Женушка моя дорогая.

– Зачем ты принес столько всего? – спрашиваю я. На нервной почве у меня вся кожа зудит. Я же знаю, что происходит что-то неладное, необъяснимое.

– Да что я там такого принес? Самую малость, всего-то.

– Я не даю согласия стать твоей женой.

– Забудь про всю эту вахалу[82], – отмахивается он. – Я же обещал присматривать за тобой и твоей мамой, пусть даже она не благоволит ко мне. Так скажи, она хоть порадовалась? Я хотел доказать ей, что не являюсь мелкой сошкой. Так твоя мама довольна?

– Ничего подобного, – лукавлю я.

Дух грустнеет. Солнце бьет сквозь его рубаху, подсвечивая худосочное тело. Интересно, у него внутри все как у людей?

– Из-за вас мне пришлось подключить… своих коллег, так сказать. И вы уже создали мне определенные проблемы.

Я порываюсь объясниться – мол, я ни в чем не виновата, не желала ему зла, но я не хочу быть плохой дочерью. Ведь мама заботится обо мне изо всех сил.