Озорница

В иное время Эмили могла бы просто любоваться красотой природы и радоваться жизни, но только не сейчас; словно бы все эти чудеса не принадлежали ей и не могли принадлежать. Она могла претендовать лишь на то место, где сейчас оказалась, обняла ствол дерева и зарыла горящие ступни ног в пушистый прохладный мох. Испуганная ее появлением белоснежная птица сорвалась с ветки, взмыла вверх и запела. Под нежную мелодию, доносившуюся с неба, Эмили пыталась собраться с мыслями, решить, что делать дальше. Нужно бежать с острова, и как можно скорее, пока еще крепка стена, которую она воздвигла между собой и окружающим миром, пока она еще способна сопротивляться обаянию Джастина. Пройдет совсем немного времени, и она будет смотреть на него с тем же восторженным выражением, что и туземцы.

В тяжкие раздумья ворвался пронзительный крик, похожий на злобное хихиканье, а за ним последовал топот крохотных ног. Эмили вздрогнула и осмотрелась, но в первую минуту ничего не увидела. Под сенью могучих деревьев стоял полумрак, и легкие тени перебегали с ветки на ветку. Но внезапно на другой стороне полянки дрогнул и зашатался густой куст.

«Какая еще напасть? — устало подумала Эмили. — Чего еще ждать? Гномов или пигмеев?» С первой же минуты, когда она открыла сегодня глаза, ее преследовали одно несчастье за другим, сюрприз за сюрпризом, как девочку из сказки Кэрролла, упавшую в нору кролика. Эмили нисколько не удивилась бы, если из-за куста вдруг показалась бы белая ящерица и достала из кармана жилета часы отца.

Девушка принялась внимательно изучать заросли, подрагивавшие, как живые; казалось, оттуда летели дротиками, смоченными ядом, злобные взгляды невидимых глаз. Эмили резко повернулась, чтобы пуститься наутек, и больно ушиблась о ствол дерева, что вызвало взрыв демонического смеха из куста.

— Совсем не смешно! — обиженно крикнула девушка. Прямо перед ней содрогался от смеха низкий куст. Эмили вконец рассердилась и пригрозила:

— Вот возьму сейчас топор, и тебе будет не до смеха. Топора, однако, не было, и приходилось полагаться на собственные силы. Подхватив полы юбки, Эмили разбежалась, прыгнула и пролетела над кустом, на ходу приметив уголком глаза чью-то загорелую руку и расширенные в удивлении глаза.

И тут началась погоня. Эмили мчалась сквозь густые заросли, перепрыгивая через высокие кусты и минуя цепкие ветки с легкостью, которой сама от себя не ожидала, а за спиной слышался топот ног. В любую секунду в тело могла впиться стрела, но об этом не хотелось задумываться. Девушка не сбавила темпа и не стала оглядываться, даже когда лес поредел и показалось, что погоня отстала.

Эмили вырвалась из сумрачной лесной прохлады на жаркий солнечный свет, и впереди открылась безбрежная лазурная морская даль. На мгновение в голове мелькнула мысль, не замедлить ли бег, чтобы немного передохнуть, но топот легких ног за спиной толкал вперед и вперед. Земля под ее ногами неожиданно оборвалась, и девушка кубарем покатилась по песчаному склону, перед глазами заплясали коричневые и голубые пятна.

Зарывшись в теплый песок, тяжело дыша, Эмили прислушалась. Вокруг царила полная тишина, и только легкий бриз холодил разгоряченное тело. Девушка открыла глаза и увидела маленькие ноги, несколько пар дочерна загорелых ног с растопыренными пальцами. Эмили окружила стайка совершенно голых детишек. На стоявшем ближе всех мальчишке было только ожерелье из ракушек и больше ровным счетом ничего, если не считать широкой улыбки.

Глядя на них, оставалось им только позавидовать. Этих детей никто не запихивал в кринолины и корсеты, не заставлял натягивать длинные чулки и застегивать десятки мелких пуговиц на высоких черных ботинках, немилосердно жавших ноги. Новые знакомые весело разглядывали Эмили, а она не могла отвести от них глаз, восхищаясь их полной свободой.

Наконец взгляд ее остановился на крохотной девчушке, совсем еще младенце, только-только научившемся ходить. Она смаковала свой большой палец, робко поглядывая на Эмили. Именно к ней обратилась девушка, когда нашла в себе силы приподняться на локте.

— Почему вы не пигмеи? Ненавижу детей.

Маленький джентльмен подал ей руку, чтобы помочь встать, и укоризненно сказал:

— А вам не кажется, что нельзя относиться столь нетерпимо к весьма большой прослойке общества, основываясь лишь на возрасте?

Эмили изумленно уставилась на мальчишку. Она не ожидала, что он вообще ее поймет и в лучшем случае пролепечет нечто невразумительное. Девушка встала и вежливо поинтересовалась:

— Думаю, английскому тебя научил Джастин?

— Джастин? — переспросил мальчик.

— Пакеха! — выкрикнула крохотная девчушка, вынув палец изо рта. Ее крик радостно подхватили все дети.

— Боже! От ваших воплей голова трещит! Сейчас же прекратите! — взмолилась Эмили. — Естественно, в вашем представлении Джастин — всемогущий, замечательный, да просто святой.

Дети примолкли и непонимающе уставились на девушку. Видимо, преподаватель не научил их распознавать сарказм. Девчонка смотрела на Эмили с восторгом на грани ужаса.