Озорные рассказы

— Нет. И ущерб, мне причиненный, может возместить только тысяча экю.

— Милочка, я не принимаю твою жалобу, потому как полагаю, что неможно взять девицу без ее на то согласия.

— Ах! Господин, — снова заплакала прачка, — спросите вашу служанку, послушайте, что она на это скажет.

Служанка заявила, что бывает насилие приятное и насилие весьма скверное, что, раз Портильонка не получила ни удовольствия, ни денег, ей обязаны дать или первое, или второе. Сие мудрое замечание повергло судью в великую задумчивость.

— Жаклин! — сказал он. — Я хочу покончить с этим делом до ужина. Принеси мне иглу с красной ниткой, которой я сшиваю мои папки с делами.

Жаклин вернулась, держа в руках толстую иглу и толстую красную нить, которой пользуются все судейские. Засим она застыла в ожидании, так же как и красотка. Обеих их взволновали и встревожили сии таинственные приготовления.

— Милочка, — сказал судья, — я буду держать это шило, заметь, с довольно большим отверстием, и потому продеть в него нитку тебе не составит труда. Проденешь, я возьмусь за твое дело и заставлю монсеньора пойти на компромисс.

— Как же это? — возмутилась она. — Нет, я не согласна, он и так уже меня скомпромиссировал дальше некуда.

— Это слово у судей означает «пойти на соглашение».

— То есть, по-вашему, это что-то вроде сговора?

— Милочка, насилие явно прибавило тебе ума. Так ты готова?

— Готова.

Хитрый судья, подставив отверстие шила, начал играть с бедняжкой: как только она хотела продеть в отверстие нитку, кончик которой она скрутила, дабы нитка держалась прямо, судья лишь чуть-чуть сдвигал шило, и девушка никак не попадала ниткой в отверстие. Тут до нее стало доходить, что задумал судья. Она намочила кончик нитки, распрямила его и сделала еще одну попытку. Судья принялся дергать, крутить и вертеть иглу, уворачиваясь, точно пугливая девственница. Проклятая нить не попадала куда следует. Как Портильонка ни старалась, все было напрасно. Нитка никак не могла исполнить свой супружеский долг, шило оставалось девственным, и служанка захохотала, объявив, что Портильонке брать силой удается куда хуже, чем силе уступать. Засим и сам судья рассмеялся, а красавица Портильонка зарыдала, оплакивая свои денежки.

— Если вы не замрете, — потеряв терпение, воскликнула она, — и будете все время дергаться, я никогда не попаду в эту дырку.

— Вот, дочь моя, если бы ты вела себя так же, монсеньор не смог бы тебя одолеть. К тому же подумай, как на самом деле легко продеть нитку и как трудно то, чего добивался господин, которого ты требуешь привлечь к ответу.

Красотка, уверявшая, что ее приневолили, задумалась, а потом решила, что непременно надо доказать судье, что она не врет, ибо на кону стоит честь всех бедных девушек.

— Господин судья, — сказала она наконец, — чтобы все было по правде и справедливости, я должна делать так, как делал монсеньор. Коли довольно было бы лишь изворачиваться, я бы доднесь вертелась, но он меня перехитрил.

— Что ж, посмотрим, — согласился судья.

Портильонка взяла нитку и натерла ее восковой свечкой, дабы она стала прямой и твердой. Засим, крепко зажав нить, она стала тыкать в шило, которое держал судья, двигая ниткой то в одну сторону, то в другую. При этом красотка шутила, не умолкая:

— Ах, какое милое шило! Ах, что за сладкая мишень! Да как бы мне в нее попасть! Никогда не видал такого сокровища! Что за милый глазок! Ах, позвольте мне продеть в него мою нетерпеливую нитку! Ах! Ах! Ах! Вы пораните мою бедную, мою милую ниточку! Тише! Давай, судья любви моей, давай, моя судейская любовь! Нитка не может проникнуть в эту железную дверь, которая портит мою нить и может порвать!

Тут она засмеялась, поелику понимала в этой игре больше, чем судья, который тоже хохотал, ибо красотка со своей ниткой в руках, коей она сновала взад-вперед и влево-вправо, была безумно забавной, лукавой и игривой. Она продержала бедного судью за этим занятием до семи часов вечера, крутилась, вертелась, словно обезьянка, и упрямо старалась продеть нитку в иголку. Рука у судьи устала, на кухне подгорало говяжье филе, а пальцы у старика онемели до того, что он не выдержал и опустил ладонь на край стола. И тут же прекрасная Портильонка продела нитку в шило.

— Вот как было дело, — промолвила она.

— Пропали мои филеи, — вздохнул судья.

— И мои тоже, — сказала она.