Озорство

В тот день защитники клиники стояли плечом к плечу с ней, и их горевшие гневом глаза были устремлены на толпу, чье неистовство, казалось, разжигалось безмолвием Тедди. Ее взгляд был неподвижен, рот сжат, она пристально смотрела на лицо священника, залившего ее кровью. А за его спиной синело небо. Такое синее, какого еще не было той весной.

«Убийцы, дайте детям жить! Убийцы, дайте детям жить!»

— Сукины дети, — произнесла Эйлин и попыталась представить свои слова жестами, но Тедди уже считала их с ее губ.

И снова замелькали ее пальцы:

— Двадцать минут они...

...пытались вызвать ее на ответные действия, девять человек, стоявших тесным полукругом, изводя ее криками и насмешками. Кровь запеклась вокруг ее глаз, в раковинах ее неслышащих ушей, в уголках губ. Майка с надписью ЗА СВОБОДНЫЙ ВЫБОР пропиталась кровью и из синей стала пурпурной.

Она пристально смотрела в темные глаза священника.

— Был чудесный весенний день, — показывали ее пальцы.

Эйлин смотрела на подругу, ее зеленые глаза широко раскрылись в предвкушении чего-то интересного.

— Ну? — спросила она пальцами.

Она знала, как представить движениями пальцев это слово.

— Ну?

Глаза Тедди раскрылись так же широко, как у Эйлин, брови поползли вверх, она удивленно пожала плечами.

— Они просто разошлись по домам! — сообщили ее пальцы.

— Прекрасно! — прошептала Эйлин и кивнула головой. — Ты молодчина, девочка, — сказали ее пальцы. Она протянула руку через стол и пожала руку Тедди.

Тедди улыбнулась.

— Да, — сказала ее улыбка.

Ей не нужно было переводить это слово на язык жестов.

* * *

Женщине, открывшей дверь белого деревянного дома на Мерриветер-Лейн, было около 70 лет. Так на глаз определил Бадд. Сутулая, седая, в больших очках, оправа которых сверкала, словно сделанная из чистого золота. Старуха внимательно рассмотрела его полицейский значок, удостоверение личности и только после этого сказала:

— Чем могу служить, сэр?

— Это мой коллега, — представил Бадд стоявшего рядом с ним мужчину. — Детектив Деллароза.

— Слушаю вас.

В ее голосе звучало нетерпение. Прожила семьдесят проклятых лет, подумал Бадд, и еще куда-то торопится.

— Вы позволите нам войти, — спросил он.

— Что вам нужно?

— Проживает ли здесь человек по имени Рубин Шэнкс?

— Проживает.

— Мы бы хотели задать ему несколько вопросов, с вашего позволения.

— Мой муж не может отвечать ни на какие вопросы.

— Скажите нам свое имя, мэм.

— Маргарет Шэнкс.

— Миссис Шэнкс, мы разговаривали с владельцем бензоколонки «Шелл» на Лейкере, в деловой части города. Он сказал, что два дня назад подвез вашего мужа...

— Да?

— Было такое?

— Что вам нужно? — снова спросила старуха.

—  — Вчера ваш муж оставил двухместную синюю машину «акура ледженд» возле бензоколонки «Шелл».

— Мне ничего об этом неизвестно, — отрезала старуха.

— Тот человек сказал, что машину прикатили туда, потому что ваш муж не смог ее завести. Он оставил в ней ключи, и тот человек привез его домой на своей машине. Так было дело, мэм?

— У нас нет синей машины.

— А какая у вас машина, мэм?

— Черная.

— Год выпуска и фирма, мэм?

— Не знаю, о чем это вы толкуете.

— Год выпуска и фирма, мэм?

— "Акура" 1987 года выпуска.

— Возможно, «ледженд», мэм?

— Да.

— Двухместная?

— Да.

— Можете ли вы сказать, где сейчас находится эта машина?

— Как где? В гараже.

— Мэм, я все-таки хочу поговорить с вашим мужем, если вы не возражаете.

— Я же сказала вам, что мой муж не...

— Кто там, Мэг?

Сыщики увидели седого плешивого мужчину, возникшего за левым плечом старухи. От тоже был в очках и казался старше своей жены. Ему около 80, подумал Бадд.

— Никого нет, — отрезала старуха. — Возвращайся к своему телевизору.

— Так кто же это? — допытывался старик.

Высокий, мускулистый, он в молодости, наверное, был боксером. Старик озадаченно смотрел на них из-за толстых стекол своих очков.

— Фоксхиллская полиция, — представился Деллароза. — Ничего, если мы войдем, сэр?

— Я же сказала вам, он...

— Конечно, входите. Что-то случилось? Несчастье?

— Он действительно не может...

— Входите же, мы угостим вас кофе, — настаивал старик.

Полицейские обошли миссис Шэнкс и переступили через порог дома. Без приглашения хозяев они могли войти в их дом, только предъявив ордер. Теперь же закон был соблюден.

Дом был обставлен крайне скромно. Маленький, хорошо спланированный домик. Когда они его покупали, а это было лет сорок, а то и пятьдесят назад, он обошелся им в двадцать тысяч долларов. Теперь же он стоил минимум сто кусков. По телевизору показывали какой-то душещипательный сериал. На экране мельтешили головы и стыдливо говорили о сексе. Обычная американская дневная белиберда.

— Вы — Рубин Шэнкс? — спросил Бадд.

Старик моргнул. Его глаза смущенно смотрели из-за стекол очков.

— Мэг? — спросил он жену.

— Ты — Рубин Шэнкс, — сказала она ему.

Но это, казалось, не дошло до него. Глаза его снова моргнули за стеклами очков, он недоверчиво посмотрел на старуху.

— Да, — кивнула она головой. В этом кивке виделись безграничное терпение и в то же время раздражение.

— Мистер Шэнкс, — обратился к нему Бадд, — знаете ли вы станцию техобслуживания «Шелл» на улице Лейкер в деловой части города?