Озверевшая

Она повернулась ко мне. На лице не отразилось ничего, но глаза заблестели от слез. Ладонь показалась из-под одеяла и потянулась ко мне. Костяшки были сбиты и еще не зажили. Я взяла ее руку в свою, борясь с желанием содрать свежую кожицу и съесть ее. Кейтлин была холодной как снег и такой же белой. Руина, а не девочка. Когда она заговорила, показалось, что из ее горла лезут ржавые гвозди. Я задалась вопросом, почему она вообще так хрипит.

Кричала всю ночь?

Эта мысль меня возбудила.

- Ким, ты пришла.

- Ну конечно.

Кейтлин села в постели.

- Я боялась, что ты на меня сердишься.

- Господи, да за что?

Она шмыгнула носом, и я села на кровать и заправила прядку волос ей за ухо. Кейтлин грустно улыбнулась - на щеках появились ямочки. Казалась почти ребенком - такая маленькая и слабая.

Симона вернулась в комнату и унесла органайзер с таблетками.

- Побудьте вдвоем.

Ушла, но оставила дверь приоткрытой.

- Мне пришлось рассказать маме, - объяснила Кейтлин. - О Дереке. Она понимала, что я не буду просто так спать с парнем. Знала, что что-то было не так.

- Ты будешь свидетельствовать против него?

Ее лицо скривилось:

- Не знаю. Не думаю, что смогу.

- Тебе придется. Говорить обо всем в суде - на глазах у кучи народа.

Слезы уже потекли, мои соски стали твердыми, как камешки.

- Что в том органайзере?

- Успокоительное и снотворное.

- Ты не выглядишь спокойной.

- Еще бы, со всем этим. Знаешь, на днях я зашла в фейсбук и прочитала сообщения. Люди хотят, чтобы я себя убила!

Превосходно.

- О, Кейтлин. Мне так жаль. Это ужасно.

- Разве можно после такого успокоиться?

- А ты уверена, что принимаешь достаточно таблеток?

Она сморгнула слезы:

- Делаю, что велел доктор. Они почти не помогают.

- Это потому, что доза маленькая.

Она вопросительно на меня посмотрела.

- Принимай сколько нужно, - сказала я. - Доктора ограничивают нас потому, что многие пациенты становятся зависимыми от обезболивающего. Вот и все. Если таблетки не помогают, прими больше. Сколько хочешь.

Передоз был бы прекрасным финалом для Кейтлин. Она подумала над моими словами и покачала головой.

- Я вообще их не хочу.

Проклятье.

- Знаешь, - сказала я, - думаю, мне не стоит этого говорить, но ты имеешь право знать.

Я немного помолчала. Кейтлин заерзала.

- Что? - спросила она.

- Они... они думают, что это Дерек убил твоего отца.

Ее лицо покраснело, исказилось в ужасной гримасе.

- Что? О, господи, - oна закрыла его руками. - Нет. Нет!

- Думают, что они поссорились и Дерек его зарезал. Около тела были таблетки для изнасилований, вроде тех, которыми он накачал тебя. Копы считают, что все это как-то связано. Может, твой папа узнал...

- Это я виновата! - заплакала она. - Во всем!

- Почему?

- Папа так разозлился, когда по школе поползли сплетни. Говорил, что убьет Дерека. Мы ему не верили. Боже, наверное, он угрожал Дереку или сделал что-нибудь и тот убил его, защищаясь. Папа умер из-за меня!

Теперь она рыдала. Я прижала Кейтлин к груди, чтобы насладиться ее страданием.

- Все будет хорошо, - сказала я.

- Нет. Не будет! Никогда!

Кейтлин ревела, и дверь распахнулась. Вошла Симона со стаканом воды в руке. В другой, сжатой в кулак, что-то было.

- Я не хочу таблеток! - закричала Кейтлин.

- Милая, это сильная. Она тебя успокоит.

Симона наклонилась к нам, Кейтлин отшатнулась и выбила стакан из руки матери. Он ударился о стол, разлетелся на части. Кейтлин заорала, словно банши, на ее лице вздулись вены. Я вскочила с кровати, чтобы полюбоваться, как Симона пытается обнять дочь. Кейтлин отбивалась и вопила как одержимая. Когда Симона навалилась на нее, Кейтлин вывернулась и схватила крупный осколок.

Я не моргала, не желая пропустить ни секунды.

Кейтлин вывернулась из хватки матери, развернула осколок кромкой к себе и вонзила его во внутреннюю часть предплечья. Дернула вверх, разрезав руку, прежде чем Симона смогла его вытащить. Комната словно взорвалась - руки и ноги замелькали в воздухе, кровать тряслась, лампа упала со столика, мать с дочерью боролись, кровь заляпала простыни.

- Держи ее за ноги! - закричала Симона.

Я забралась на кровать и вцепилась в молотящие по воздуху ноги Кейтлин, наслаждаясь тем, что удерживаю ее, - это походило на связывание. Простыни слетели с кровати. Симона пыталась остановить ими кровь. На Кейтлин были только длинная (без сомнения, папина) футболка и трусики. Я оказалась между ее голых ног, наслаждаясь прикосновением к гладкой, детской коже. Вдохнула свежий медный запах крови, и перед глазами поплыло от желания. Моргнув, я вернулась в действительность. В наших руках Кейтлин перестала кричать и зарыдала так ужасно, что у нее начались судороги. Дышала громко и прерывисто. Снова гипервентиляция.