Озверевшая

Симона закричала от ужаса и отчаяния. Схватила ингалятор со столика у кровати и попыталась запихнуть его Кейтлин в рот, другой рукой зажимая рану. Простыни стали красными и скользкими, изголовье и стены покрылись кровавыми пятнами и отпечатками. Кейтлин трясло так, словно она сидела на электрическом стуле. Когда Симона засунула ингалятор ей в рот, Кейтлин сжала зубы так сильно, что он треснул и разлетелся на части. Ее глаза закатились.

- Вызывай скорую! - вскричала Симона.

Я достала мобильник и вышла из комнаты. Не хотела пропустить шоу и не желала, чтобы медики приехали вовремя. Стояла в коридоре, прислушиваясь к воплям Симоны, и ждала, когда можно будет набрать 911.

- Кейтлин! - рыдала Симона. - Дыши, милая! Дыши!

Если ждать слишком долго, она решит, что я медлю специально. После нескольких тяжких минут я набрала номер и попросила прислать скорую, а потом вбежала в комнату, чтобы увидеть, как умирает Кейтлин.

Часть 2

Глава 23

Стоял прекрасный солнечный день, и, хотя такая погода мне обычно не нравилась, в том, что он пришелся на похороны Кейтлин, было определенное очарование.

Когда приехала скорая, она уже перестала дышать. Кейтлин потеряла очень много крови. Отойдя от кровати, Симона выглядела так, словно на нее напали с бензопилой. От искусственного дыхания толку не было, и медики достали дефибриллятор и дернули током хрупкое тело так, что оно подскочило. Мать закричала от ужаса. Несмотря на все усилия, они не смогли реанимировать Кейтлин. Она умерла прежде, чем ее погрузили в машину.

Симона представляла собой невероятное зрелище. Разрушение было полным и всепоглощающим, словно прекрасный взрыв, лучше, чем я предполагала. Новая воронка адского пламени сомкнулась вокруг и пожрала ее, утянула вниз, вниз, вниз - в черную бездну, откуда нет возврата. Я наблюдала за этим в немом восторге, стараясь изо всех сил изображать скорбь и шок. Казалось, серая шелуха дома Блэкли на миг исчезла, мое тело расслабилось, незримый пузырь снова сомкнулся вокруг меня, согревая душу в кровавых объятиях, наполняя сердце эйфорией и тьмой, моими трофеями. Слезы выступили на глазах, но никто не понял, что я плачу от радости.

Теперь, когда я смотрела на гроб, они вернулись. Семья Кейтлин обступила меня, сгорбившись под грузом горя, и моя ""киска""потекла. Я не могла дождаться, когда окажусь дома и трахну себя, хотя с момента смерти я мастурбировала так часто, что промежность болела. Пока священник нудел об Иисусе, Небесах и прочем дерьме, я представляла тело Кейтлин на столе бальзамировщика со шлангами, накачивающими ее формальдегидом. Гадала, не трахнул ли он ее труп. Я бы точно не удержалась. От одной мысли о ее хладном теле меня пронзила сладкая дрожь. Она будет обнаженной и бескровной, чистой, какими могут быть лишь недавно умершие. В юных мертвецах есть своего рода поэзия, красота. Молодость усиливала чувство утраты, и я хотела размазывать слезы, пролитые скорбящими, по своему телу, пока не лишусь чувств от оргазма. Священник все бубнил, а я прикидывала, сложно ли будет прошмыгнуть ночью на кладбище и выкопать тело. Забрать его домой, как секс-куклу в духе Эда Гейна[9]. Странная мысль, но она развлекла меня во время нудной надгробной речи.

Смерть Кейтлин свела город с ума. Школа закрылась на день. Люди вели себя так, словно жили в мыльной опере. Ребята, которые дразнили Кейтлин, травили в Сети и распространяли грязные фотки, как триппер, теперь говорили, какой милой она была. Чирлидерши Мэнди Кларк и Саммер Скотт вещали направо и налево о ее потенциале и о том, что собирались помочь ей попасть в команду на следующий год. Даже Эми говорила всем, как сильно ей нравилась Кейтлин, не смущаясь нас с Брайаном и Дакотой. Словно явилась из альтернативной реальности, где не поливала Кейтлин грязью на каждом шагу.

А Дерек?

Что ж, у школы появилась новая мишень для ненависти.

Теперь Дерек был проклятым сукиным сыном. Он изнасиловал и замучил невинную девочку, довел ее до самоубийства (все считали, что это именно самоубийство, несмотря на факты). Вместе с подозрениями в убийстве мистера Блэкли, Дерек сделался большим изгоем, чем Кейтлин. Перемена общественного мнения потрясала быстротой и силой. Это было так смешно. Наша школа и городок превратились в сцену, на которой разворачивалась шекспировская трагедия, и страсти только накалялись.

 * * *