Озверевшая

— Может, и хуже. Брат Кита рассказывал, что, по словам сестры Дерека, копы не исключают возможности убийства.　

— Ничего себе, — пробормотала Дакота.　

Я опустила молочный коктейль.　

— То есть они подозревают семью Кейтлин?　

— Не знаю, но думаю, это очевидно. У них ведь на Дерека зуб.　

— Это мягко сказано, — уточнила Дакота.　

— Именно. Они должны хотеть его смерти, так?　

— Я знаю ее маму, — сказала я. — Она бы никогда не причинила ему вреда.　

— Кто говорит, что это она?　

Я подумала об этом и о костях в сумке у меня в гараже.

***

Полиция могла наблюдать за Блэкли. Постоянная слежка была маловероятной, но я не хотела рисковать понапрасну, так что поехала по улице за их домом. Стояла глухая и безлунная ночь. Я надела черные джинсы и черный свитер с горлом и прихватила отцовскую лыжную маску, ту самую, которую он всегда брал зимой в Нью-Гемпшир. Лопата была в багажнике, вместе с мусорным мешком, в котором лежали кости.　

На глаза попался пустой дом с табличкой «Сдается» на почтовом ящике. Я проехала мимо, стараясь уловить малейшие признаки жизни. Развернулась и припарковалась у дома, чтобы моя машина не привлекла внимания. На подъездной дорожке не было фонарей — меня окружили тени. Я нервничала, но и предвкушала риск. Даже траходемон зашевелился, переняв мое возбуждение. Я вытащила из багажника мешок и лопату и как могла быстро обогнула дом с той стороны, которую не задевал свет уличных фонарей. Побежала к стене деревьев — рощице, что отделяла этот участок от улицы Блэкли. Я натянула маску и ее ткань сразу же стала влажной от моего дыхания.　

Вошла в рощицу, морщась всякий раз, как под ногами хрустела ветка или шуршала земля.　

Вокруг царила жуткая тишина. Мой сфинктер сжался, волосы встали дыбом. Из-за тяжелой одежды я вспотела. Перевела дух, прежде чем броситься к задним дворам. Жилище Блэкли было через три дома от того, к которому я вышла. Пришлось углубиться в рощу и тихо-тихо прокрасться вдоль улицы. Добравшись до заднего двора — здесь мы с Кейтлин провели множество вечеров, разучивая элементы, которые она никогда не покажет, — я остановилась под деревьями на самой границе участка — так близко, как могла, оставаясь невидимой. Положила мешок на землю, открыла его и принялась копать.　

***

Эми недооценивала происходящее, но она и не знала полной картины. Как и сестра Дерека. Полицейские не просто рассматривали версию убийства, они копали под Симону Блэкли в связи с исчезновением Дерека Шехтера.　

Через два дня после того, как я зарыла останки на краю участка Блэкли, ее арестовали, а через три Эми поделилась со мной слухами, восходящими, как обычно, к сестре Дерека. Я так сильно сжала телефонную трубку, что рука затряслась.　

В каком прекрасном мире мы живем!　

— Ты, наверное, шутишь, — сказала я.　

— Нет. Это все правда. Сто процентов.　

— Они думают, что он мертв?　

— Ну, ее имейлы на это намекают.　

— Безумие какое-то.　

Так и было. В тюрьму Симону привела не выкопанная мной неглубокая могила: она действительно мутила что-то сама. После того, как Дерека отпустили под залог, Симона начала искать профессионала для работы вроде той, которую AC/DC в своей песне называют «грязной»[18]. Она прочесала сайты с местными вакансиями, даже рылась в группах извращенцев, которые постили рассказы о вымышленных убийствах. Начала переписываться с мужчиной, утверждавшим, что он киллер. Они обменивались личными сообщениями, обсуждая способ убийства и цену.　

Было неясно, отменила ли Симона заказ после пропажи Дерека, или киллер оказался копом под прикрытием. Никого, кроме нее, по этому делу не арестовали. Эми не знала, почему детективы изначально связали Симону с исчезновением Дерека. Я подумала, что, возможно, она была неосторожна и начала искать убийцу в притонах для алкашей, где пыталась утопить свое горе. Проболталась в пьяном угаре. Меня приятно удивила сила ее ярости. После того, как у нее забрали мужа и дочь, она свихнулась, превратилась из провинциальной мамочки в одержимую местью фурию. В Блэкли была тьма, которую они прятали от мира и, возможно, даже от себя. Мистер Блэкли избил беременную девочку, которой сделал ребенка, а его жена нанимала киллера для убийства семнадцатилетки. Едва ли они походили на семью из ситкома, которой хотели казаться. Я содрала с них лак, слой за слоем, обнажив гнилое дерево.　

— Слов нет, — вздохнула Эми. — Он ведь был нашим другом. И вдруг поворот как в фильме про гангстеров.　

— Блин, неужели его действительно убили?　

— Вполне возможно. Кошмар какой-то. Я много думала о Брайане. Он уже потерял любовь всей своей жизни, а теперь еще и лучшего друга.　

Ее тщеславие поражало.　

— Ты говорила с ним?　

— Нет. Это будет выглядеть странно.　

— Боишься, что это не понравится Эштону?　

— Я не об этом.　

— Ну, я не думаю, что он будет против, учитывая обстоятельства.

На линии повисло молчание.　

— Думаешь, стоит? — спросила она.　

— Ага. — Я хотела всколыхнуть в ней сомнения, на появление которых надеялась, когда толкала Эми в объятия Эштона. — Это будет невероятно мило с твоей стороны. Все узнают.　

Подкармливать ее нарциссизм — значило ей управлять.