П-М-К

Полаять, что ли, на луну?

Да не поймут, пожалуй, люди.

Они так любят тишину,

Преподнесенную на блюде.

Из раннего

Белый день заштрихован до неразличимости черт.
Я свернул у моста, а теперь мне, должно быть, налево…
Словно Кай, что порвал за свой век больше тысячи Герд,
Я заделал себя так, как вряд ли смогла б Королева.

Нынче ветрено, Постум, но что они значат — ветра,
С совокупностью их, с направлением, с силою, с розой?
Не пришедших домой тут и там заберут мусора;
Что рождалось стихом, умирает, как правило, прозой.

Ничего никогда никому не хочу говорить,
Повторяя себе вопреки непреложное: «Скажешь!»
До того перепутана первопричинная нить,
Что ее и петлей на кадык просто так не повяжешь.

Нынче ветрено, милый. Как следствие — вот тебе на:
На мосту ни зевак, ни гетер, ни блуждающей чуди,
И, как в детских стихах, фигурируют те же: луна,
Тишина и т. п. И ее преподносят на блюде.

С чешуей покрывает по самое некуда вал
Никакого житья — все равно, будь ты поц или гений.
Я живу у моста. Я на нем никогда не бывал,
И считаю, что это одно из моих достижений.

Славе Цукерману

На стыке двух культур — культуры никакой,
Все вывезено лучшее отсюда.
И вот твоя строка, не ставшая строкой
В реестре прочих строк, ни Торы, ни Талмуда,
Бросается в астрал, кончается тоской,
Расцвеченной по грудь огнями Голливуда.

В остаточной связи, на разных полюсах,
По эту и по ту регалию стакана,
Когда звучит рояль Бетховеном в кустах
И капает вода из сорванного крана,
Отчетливо паря на девственных листах,
Рождаются слова Великого романа.

Великого? Уволь. Пройдя по косяку
Бессмертия, на борт пустыми вынув сети —
Не потому, что, мол, плохому рыбаку,
Как трепетной мадам, не любящей при свете…
Скорее, — как тебе напишут на веку,
Оно так и пойдет — рядком по киноленте.

Выходит, так и есть: Вселенная — бордель,
Космический притон для спермовыжималок,
Лесбийская стезя… Но все же — неужель
У прилетевших к нам (для пересчета палок),
Мелькнувшим в облаках, раскрашенных под Гжель, —
Божественный инстинкт, как наш, угрюм и жалок?

Покуда не зажглась заштопанная ткань
На облаке души, в штанах ли, без штанов ли,
Не свой видеоряд попробуй раздербань,
А таинство любви, лишенной сна и кровли,
Которой все равно необходима дань
Сердечного тепла — в разгар порноторговли.

* * *

Где подрались скинхед и хачик
(Из-за чего — пойди спроси),
Там потеряла Таня мячик,
Когда платила за такси.

А ей налили полстакана,
А ночка темная была.
Она запела про ивана,
Но все же с хачиком пошла.

* * *