P.S. I Hate You

– Если ты не хотел гулять со мной, тебе нужно было просто сказать об этом. – Я уже расхаживаю по комнате. Будь это девяностые годы, я бы наматывала телефонный шнур на палец одной руки, в другой сжимая трубку. – Я ждала сегодняшней встречи с тобой. Я запланировала развлечения на целый день, забронировала места и так далее. А ты сегодня утром написал мне просто какие-то общие слова, а теперь передумал и ждешь, что я снова брошу и сделаю вид, будто ничуть не расстроена?

Он молчит.

И это хорошо.

Я надеюсь, он осмысливает мои слова.

– Нельзя так относиться к людям. Нельзя обращаться с ними, словно с игрушками, а затем ставить обратно на полку, как только решишь, что наигрался, – выговариваю я ему, все еще расхаживая по комнате. Остановившись возле окна, я выглядываю наружу, где все еще нежится под солнцем Мелроуз.

Именно это я и должна была делать сейчас: принимать солнечные ванны, слушать какую-нибудь отстойную поп-музыку и читать последний выпуск «Us Weekly», не заботясь ни о чем на свете.

Хотя нет, на самом деле я должна была быть на работе.

Я взяла отгул, чтобы провести день с ним. Я упустила целый день заработка, чтобы он не оставался один в свой последний день в Лос-Анджелесе. Я пожертвовала сотнями, если не тысячами долларов чаевых на этой неделе – и ради чего?

Но, вероятно, это ничего не значит для него. Возможно, он полагает, что если я – внучка Глории Клейборн, то без малейшего промедления получаю все, чего захочу. Если бы он взял на себя труд по-настоящему узнать меня в эту неделю, то понял бы, насколько это далеко от истины.

Моя бабушка всегда неохотно расстегивала кошелек, но лишь из самых лучших побуждений. Слишком часто она видела, как ее богатые и знаменитые подруги производили на свет прекрасных деток, которые вырастали, не зная, как жить в реальном мире, потому что им никогда не приходилось по-настоящему работать, считать деньги, самостоятельно делать что-то для себя.

«Деньги портят людей», – всегда твердила она. И говорила это по опыту. Деньги едва не разрушили ее брак с моим дедом в шестидесятые годы, когда их пара была одной из самых влиятельных в Голливуде.

Но я отвлекаюсь. До сего дня бабушка считает величайшим своим достижением то, что оба ее сына добились успеха каждый в своей профессии. Это значит для нее больше, чем любой «Оскар» или любая другая кинопремия, которую она когда-либо получала.

Как бы то ни было, я, как последняя идиотка, выбросила сотни долларов просто ради того, чтобы провести неделю с красивым незнакомцем – только потому, что теплый взгляд его глаз и улыбка с ямочками на щеках заставили мой желудок ухнуть куда-то вниз.

– Моей маме было плохо, – говорит он. – У нее… кое-какие проблемы со здоровьем. Когда я уехал от тебя вчера ночью, я обнаружил несколько пропущенных звонков от сестры. Она приезжала проведать маму, пока меня не было, и, видимо, нашла ее почти без сознания. У нее была температура под сорок. В общем, Калиста вызвала «Скорую помощь», и я всю ночь провел в больнице вместе с ними.

Мое сердце едва не останавливается. Я не могу найти слов, почти не могу дышать.

Все утро я думала только о себе, предполагая худшее и позволяя своему уязвленному «эго» убедить меня в том, что Исайя такой же, как и все остальные.

– О боже. Прости меня, пожалуйста, – выдавливаю я несколько секунд спустя. Опустившись на кровать, я подтягиваю колени к груди. Я снова ловлю свое отражение в зеркале, только на этот раз я выгляжу, как маленькая девочка, которая по глупости сотворила что-то плохое. – Я… я предположила, что ты не хочешь сегодня гулять и просто отделываешься от меня какими-то общими словами, как поступают парни, когда им с кем-то скучно. Я… я думала, что тебе стало скучно со мной. Исайя… извини.

Я могу извиниться сто раз, но и на единую каплю не передать то раскаяние, которое испытываю в этот момент.

Выдохнув, я признаюсь:

– Я все утро пыталась списать тебя со счетов.

– Я не собирался отделываться общими фразами, – отвечает он. – Просто мы никогда не говорили о моей матери, и я не знал, что происходит. К тому же я не спал больше суток. Я просто хотел заехать домой и поспать. Меньше всего мне хотелось, чтобы ты решила, будто я от тебя пытаюсь отделаться. Я не настолько черствый. И мне с тобой не было скучно.

Возможно, часть моей души и хотела верить в то, что он подонок – хотя бы потому, что… так будет легче попрощаться, отпустить его и знать, что я его больше никогда не увижу.

Да чтоб тебя!

Я утыкаюсь лицом в ладони, потому что вдруг понимаю, что происходит самое худшее, что могло бы произойти в этой ситуации.

Я влюбляюсь в него.

И я знаю это, потому что в ином случае я не разозлилась бы так сегодня.

– Ты все еще хочешь прогуляться? – спрашивает он. И его слова немного облегчают мое состояние.

Я не могу сказать «нет».

И не говорю.

Глава 12. Исайя

Суббота № 7

Я так устал, что едва могу шевелиться, но я не хочу пропускать нашу последнюю совместную субботу. Я из тех людей, которые держат свое слово и уважают взятые обязательства.