P.S. I Hate You

– Невероятное, – заверяет он. – Там подают лучшую «маргариту» в городе. Вы любите «маргариту»?

– «Маргарита» – моя страсть.

Йен усмехается.

– Тогда вы должны пойти. Если не ради меня, то ради тамошней «маргариты». Она изменит вашу жизнь.

– Теперь уже это звучит, как маркетинговый ход. – Я озорно подмигиваю ему. – Сейчас вернусь.

Он нарезает свой блинчик, а я направляюсь к другому столику, по пути стараясь стереть с лица дебильную улыбку. Не могу вспомнить, когда я в последний раз улыбалась так каким-нибудь глупостям, но с Йеном легко говорить. Он создает эту легкость в разговоре, даже не пытаясь этого делать. Он обезоруживает собеседника так, как никогда не умел Исайя.

Полагаю, от одной «маргариты» никому не будет вреда…

Глава 36. Марица

Вечер пятницы в «Dos Rios». Мелроуз пьет уже третью «маргариту» с гибискусом, когда появляется Йен со своими друзьями.

– Привет. – Йен садится на стул по соседству со мной, за высоким столом, который мы заняли. Его друзья, одетые в деловые костюмы с галстуками, тоже рассаживаются по местам. Золотистые глаза Йена светлеют, когда в темноте бара он встречается взглядом со мною. – Я рад, что ты пришла.

– Спасибо за приглашение, – отзываюсь я, чувствуя на языке вкус цветов и текилы.

– С ума сойти, как ты похож на него. – Мелроуз перегибается через меня и направляет палец прямо в лицо Йену.

– Верно. – Я беру ее за локоть и усаживаю обратно на место. – Они же близнецы. Йен, это Мелроуз, моя кузина.

– Вас двоих, должно быть, постоянно путают, – продолжает она, выставив локоть вперед и опершись подбородком на ладонь. Йен кивает.

– Это случается чаще, чем мне хотелось бы. – Он смотрит на меня и добавляет: – Но это не всегда плохо.

Мелроуз приоткрывает рот и тычет меня в бок, создавая неловкую ситуацию из ничего.

– Могу я кое о чем спросить тебя, Йен?

– О чем угодно, – отвечает он. Один из его друзей подходит к столу и начинает расставлять бутылки пива «Dos Equis» – по две на человека, хотя это сейчас и немодно. Эти парни ведут себя сдержанно, хотя я полагаю, что работа в финансовой сфере – ужасный стресс. Все такое непредсказуемое, постоянно меняется. Повышения, понижения – обычному человеку и не уследить. – Что бы ты хотела узнать?

– Так что за дела с твоим братом? – спрашивает Мел. – Почему он такой долбаный урод?

Я прикрываю глаза ладонью. Ну, началось. Как только мою кузину прорывает, ее уже не остановить.

– Может, сегодня не будем говорить о нем? – предлагаю я.

Йен делает глоток пива, переводя взгляд с меня на Мелроуз.

– Я не знаю, почему он такой. Я знаю лишь, что общего у нас с ним – только внешность. Помимо этого мы противоположны во всем, в чем только возможно.

– И кто захочет вот так взять и без предупреждения продинамить самую милую, умную и красивую девушку в мире? – вопрошает Мел, даже не пытаясь скрыть пьяную тягучесть голоса. Йен смотрит на меня, приподняв уголок губ.

– Дурак – вот кто.

К моим щекам приливает жар, и я переношу все свое внимание на «маргариту», крутя в пальцах ножку бокала.

– Мой брат ненавидит преданность. Он – закрытая книга. Он таит обиды дольше, чем любой известный мне подонок. У него есть племянник, которого он не желает признать. Понимаете, у моего брата есть такое качество: если он не сможет постоянно быть главным, ты его потеряешь. Он просто повернется к тебе спиной без малейших раздумий, – говорит Йен, делая большой глоток. – Моя семья винит его и только его за то, что случилось с нашим отцом десять лет назад. У Исайи в сердце живут демоны.

– А что случилось с вашим отцом? – спрашивает Мел. Я толкаю ее в бок.

– Мел, хватит. Это не наше дело.

Йен в течение минуты задумчиво сдирает этикетку с бутылки.

– Он погиб в результате несчастного случая, когда нам было семнадцать лет.

Я кладу ладонь на его руку.

– О боже, как печально такое слышать…

Он отвечает такой же извиняющейся улыбкой и удерживает мой взгляд, потом выражение его лица теплеет.

– Может быть, ты допьешь этот коктейль, чтобы я мог купить тебе еще один?

– Но ты не должен…

Губы его изгибаются, и на долю секунды я вижу в нем больше сходства с Исайей, чем когда-либо прежде. Такая же озорная, сексуальная улыбка некогда заставила меня пасть ниже, чем я от себя ожидала.

Но человек, сидящий передо мной, полная противоположность тому мужчине, который когда-то обнимал меня, показывал мне созвездия ясным весенним вечером, и после того, что я узнала, после того, что я испытала, после того, что я ощутила, было бы просто нечестно сравнивать их двоих.

Я еще не совсем знаю Йена.

И, как оказалось, я никогда по-настоящему не знала Исайю.

Единственное, что я знаю, – я никогда больше не позволю ни одному мужчине заставить меня чувствовать себя расходным материалом, как это сделал Исайя.

Никогда больше.

Глава 37. Исайя

Нервозность – совершенно незнакомое мне ощущение.

Чувство страха я действительно испытывал и раньше, как минимум один раз, когда перед глазами у меня буквально пронеслась вся жизнь и сгустилась в облако дыма, такого черного, что я не видел товарища, кричащего от боли рядом со мною.