P.S. моей ученице

В этот момент я ощущал себя самым счастливым на свете человеком, чувствуя, как нежные, тоненькие ручки Вики обнимали меня за шею и прижимались поближе ко мне, опасаясь пропустить между нашими телами хотя бы миллиметр воздуха. Я предполагал, что через пару секунд ее пухленькие губки, в нетерпении, прижмутся к моим, не в силах более оторваться. Знал, что мы надолго зависнем в проходе, наслаждаясь друг другом. Я не знаю, как можно объяснить это неосязаемое счастье. Хотя нет, осязаемое. Потому что оно находится в моих объятьях. В лице моей малышки. Той, которая не только вернула утерянное чувство, но и приумножила его в разы. Не знаю, чем я заслужил это счастье, но упускать свое не намерен. Ни за что.

Много времени мы терять не стали. Я пошел на улицу колоть дрова для камина, который, видимо, так полюбился моей малышке, а она хозяйничала на кухне, недолго разбираясь, где и что лежало. Да, работенки мне родители оставили достаточно, хоть бы парочку дров отложили на черный день, а не уезжали без запаса на следующий приезд. Ничего, как-нибудь справлюсь.

Все время, проведенное на улице, я не мог не почувствовать на себе пожирающий взгляд малышки, но стоило мне повернуться, она делала вид, будто ничего не случилось. Ребенок. Совсем еще маленькая. Я множество раз вспоминал об этом, порой раздражаясь, однако это чувство быстро затмевалось, стоило мне напороться на влюбленный взгляд Вики, который уже не пытался от меня скрыться. Любимая. Наверное, это слово по отношению к другой девушке звучит странно, учитывая минувшие годы без серьезных отношений, но я не видел в этом ничего необычного. По началу — да, мне немного непривычно осознать, что в жизни теперь присутствовали не только Аня или мать, но и моя малышка, за которую я волновался так же, как и за свою семью. Спустя почти сутки, проведенные вместе, я успел к ней привыкнуть. Но это не главное — я успел привыкнуть к ее существованию в моей жизни и не представлял себя без своей девочки. Хорошо ли это? Правильно ли зависеть не только от самого себя, но от одной лишь девушки, играющей значительную роль в жизни? Не знаю. Но это чувство мне нравилось, чем сама мысль об этой самой зависимости.

За нашими делами мы не заметили, как небо начало медленно темнеть. К этому времени я уже успел растопить камин и дом в целом, а малышка подготовила импровизированный фуршет: пара салатов, закуски и, по просьбе именинницы — два килограмма мандаринов, разложенных в большой вазе. Она выпросила их у меня еще в гипермаркете, объясняя это тем, что новый год получился без них неполноценным. И я сдался. Хотя, если быть откровенным, не особо сопротивлялся.

— Отличный салат. Ты очень вкусно готовишь, — похвалил я малышку, замечая, как ее личико вновь налилось краской. Стесняшка. Когда же ты перестанешь воспринимать так близко каждое мое слово похвалы? Хотя нет, не прекращай, мне и так все нравится.

— Спасибо, — поблагодарила она. Я заметил, как она, все еще краснея, отвела от меня взгляд. Все еще смущается. Малышка. — Это оказалось намного легче, чем я предполагала, — продолжила Вика.

— Раньше ты не готовила? — полюбопытствовал я, заметив блеск во все еще отведенных от меня глазах, однако свой взгляд она быстро переключила на меня.

— Почему? Готовила, но вместе с мамой. Она научила меня некоторым блюдам, — начала свой рассказ Вика с энтузиазмом, но затем, видимо, полностью осознав сказанное, ее глаза потускнели. Мысленно я вновь проклинал себя за неудачный вопрос, надеясь хоть как-то спасти неловкую ситуацию. Вашу ж мать! Что сегодня за день такой неудачный?

— Давай потанцуем? — предложил я первое, что пришло мне в голову, отвлекая ее от долгого самокопания. Не хватало, чтобы и сейчас она плакала, обвиняя во всем себя непутевого родителя.

Я протянул малышке руку в знак приглашения, ожидая ее реакции. Надо сказать, долго стоять на своем не пришлось. Она тут же вложила свою ладонь в мою, а я увеличил громкость музыки в колонках, которую включил перед ужином, (как раз на нашу удачу звучал необходимый трек). Теперь, когда за нами никто не наблюдал, я мог спокойно прижать свою девочку покрепче в медленном танце, почувствовать ее хрупкое, но такое теплое тело рядом. Совсем близко. Я мог слушать мелодичный голос, звучащий в такт с исполнителем. Обычно меня всегда бесило, когда люди не давали мне насладиться песней, перепевая ее не самым удачным образом, однако Вика делала все с точность наоборот. Возможно, у меня бы сложилось ощущение, что я вернулся на несколько дней назад в тот самый новогодний вечер, вот только музыка другая и атмосфера между нами. Она более интимная. Безграничная. Спокойная. Наша.

— But I wanna dream. I wanna dream. Leave me to dream, — продолжала петь моя малышка, лаская своим красивым голосом мой слух. Блядь! Эти слова слишком звучат пафосно, но что поделать, если по-другому мои чувства объяснить невозможно? Нельзя разъяснить тот ураган и одновременное спокойствие в душе. Нельзя разъяснить то тепло и одновременный холод, стоило ей хотя бы на миллиметр отойти подальше от меня. Нереально.