P.S. Реквием

Девушка не ходила, она порхала, словно самая прелестная бабочка в этой зале, не обращая внимание на осуждающие взгляды нового дворянства. В такой день, могла одеться и поскромнее, чтобы не затмевать невесту, вот что они думали. А старое дворянство чувствовало, как своим поведением она поднимает с колен их гордость, опущенную Фёдором. Жениться на непросвещенной девушке, да еще на купчихе, где это видано?! Нужно было поступить, как Пётр — не принимать приглашения на свадьбу.

Фёдору на эти склоки было всё равно. У него появилась жена и больше его, в этот вечер, ничего не волновало. Только, пожалуй, вопрос, понравиться ли Кларе квартира, которую он прикупил им недалеко от столичного дома Орловых.

Все сомнения и страхи оказались напрасны — Клара была в восторге от нового жилья. Она посчитала его уютным, но всё же пожелала переделать несколько мелочей: поменять тяжелые бардовые портьеры из бархата, на голубые из шелка; постелить несколько ковров из солнечных земель; украсить стены будущий детской рисункам из мягких облаков; прикупить несколько подсвечников и статуэток, чтобы комнаты не казались такими пустыми. Ей трудно было удержаться от кражи, но Фёдор не спускал с неё глаз. Нетронутым остался лишь рабочий кабинет мужа.

После внесённых корректировок Клара была довольна. Понемногу квартира стала обретать уют, и Фёдор привык к новому месту. Вскоре подоспела прекрасная новость — Клара ждала от него ребёнка.

Сначала было страшновато. Фёдор не был уверен, что готов стать отцом. Матушка и тётушка Мария, только узнав об этой новости, завалили его письмами со всевозможными советами: как облегчить жизнь беременной Кларе; что в первую очередь необходимо ребёнку. А уж сударыню Дольскую выставить из квартиры было практически невозможно.

Клара же в свою очередь была уверена, что он замечательно справиться с ролью отца. И Фёдор даже сам в это поверил, пока не наступило время Кларе разрешиться от бремени.

Уверенность тут же покинула их уютную квартиру. Нервничала в первую очередь Клара, её нервозность, словно заразную болезнь, подхватывал Фёдор. И то, что он нанял самую лучшую повитуху в столице их уже не утешало. Он даже перестал выходить из дома, доверяя доставку рукописей в издательство прислуге. Мужчина боялся, что стоит ему шагнуть за порог и тут же произойдет самое значимое событие в его жизни.

Хоть ветер, врывающийся иногда в открытое окно, ласково играл с волосами и что-то весело нашёптывал, а дождь успокаивающе стучал по стеклу. Эти знаки, пусть и ненадолго, облегчили ожидания первенца.

— Я чувствую, что ребенок скоро родится, — немного нервно говорила Клара, поглаживая свой большой живот.

Фёдор только кивал, его это беспокоило, наверное, больше, чем Клару.

Но сколько бы они не ждали и не готовились, это случилось внезапно. Ребёнок появился под какофонию из мучительных криков Клары, утешений акушерки и звука беспокойных шагов Фёдора за дверью спальни.

Воды отошли, когда на небе еще висел острый месяц, а закончилось все, когда первые лучи солнца, показались на горизонте. Мужчина этого даже не заметил, всё прошедшее время он мерил шагами коридор и покрывался неприятными мурашками от каждого крика жены. Несколько раз камердинер подносил ему рюмку водки, и Фёдор опрокидывал её, даже не задумываясь о закуске.

Когда голос Клары затих, Фёдор метнулся к двери, думая о худшем. Но пронзивший тишину первый крик ребёнка, заставил его замереть. Дело было решено. Его родная кровь появилась на свет.

— Её будут звать Любовью, — прошептала усталая Клара, держа ребенка у груди.

Фёдору по сути было всё равно, как будут звать их дочь. Главное, вот она, дышащая, живая и такая крохотная. Даже не вериться, что эта малютка заставила так помучиться своих родителей.

Федор облегченно вздохнул. Вся нервозность и неуверенность просто покинули его и пришёл покой. То, чего он так долго ожидал, испытывая беспокойство случилось и ничего страшного в этом не было, лишь желание сберечь этот хрупкий мирок вокруг.

Это был хороший вечер. Природа затихла в странном ожидании. Тучи над Царь — Градом расступились, открывая вид на звездный небосклон и начавшую убывать луну.

Фёдор только что приехал от Ивана. В последнее время его всё чаще беспокоило состояние младшего брата. Он был бледен и продал почти всю мебель в квартире. Из прежнего храма искусства и вдохновения она превратилась в темную каморку. Стало пусто, холодно и неуютно, словно там жил не художник, чьи картины украшали дома знатных господ, а бездарность, мазню, которой не хотели брать и за гроши.

Все это ужасно не нравилось Фёдору. Иван был молчаливей обычного и ловко увиливал от вопросов, переводя тему. Ругань и хмурые брови не помогали, из Ивана ничего, кроме признания о подхваченной простуде, он вытянуть не смог.

Фёдор опустился за рабочий стол, собираясь написать пару строк для успокоения души. Многие свечи были потушены. По квартире плыл нежный голос — Клара пела Любочке колыбельную. Мужчина почувствовал, как тепло окутывает его душу, и он погружается в бесконечную негу.