P.S. Реквием

— Более-менее подходящие претенденты на этом закончились, — не слишком удивился Олег.

— Не страшно, если мужчина не будет хорош собой, главное, чтобы был богат и жил в столице. Не подскажешь такого?

— Может и подскажу, — вздохнул Олег, готовясь к выговору от родителей и старших членов семьи. — Возможно тебе подойдет Горячев. Он богат и его некому отговорить от женитьбы на такой взбалмошной особе, как ты…

— Тот самый ювелир? — глаза Надежды вспыхнули алчностью.

— Но признаться, он мне не по душе.

— Почему?

— Слишком тихий, слишком неприметный. Он словно большое белое пятно, глазу не за что зацепиться, — чуть нахмурился Олег. — Ни друзей, ни семьи. Ни пьет, ни курит. Он… странный. Кто знает, что у него на уме? Да к тому же у него сын.

— Богат говоришь? Вряд ли он многого хочет. А ребенок, это ерунда.

— Не спеши с решением. Ещё есть Шилов, то же довольно богатый и видный.

— Это тот в бархатном камзоле?

— Да.

— Нет, — фыркнула Надежда. — Я танцевала с ним и могу сказать, что этот франт довольно приставуч, так и норовил прижаться поближе. Он не подходит. Я уже испытываю к нему отвращение.

Олег вздохнул:

— Поступай, как знаешь.

— Ты ведь меня поддержишь? — спросила Надежда, смотря ему в глаза.

— Всенепременно, — улыбнулся Олег и они раскланялись друг другу. Вальс сменился полькой.

Надежда хорошо осознавала, что попытка у неё была только одна. Вряд ли судьба вновь милостиво подкинула ещё одну возможность. И Надежда сделала ставку на незаметного, как выразился Олег, Сергея Горячего. Он казался ей глиной, из которой можно было слепить всё, что пожелаешь, и Надежда верила, что ей это под силу.

Она была мила и приветлива с ним, напросилась на танец, хлопала ресницами, интересовалось его делами, делала всё, что успела почерпнуть у тётушки Алёны. И уже к концу вечера по его блестящим за тонкой оправой очков глазам и легкому румянцу на щеках, она поняла — его сердце теперь у неё в руках, и она может играться с ним, как Снежинка когда-то с пойманным мышонком.

Когда Орловы возвращались в столичный дом, тётушка Алёна, что ехала с Надеждой в одной карете шепнула ей на ухо:

— Не упусти своего шанца.

— Только не попади впросак, — сказал, услышавший Олег. — Не думаю, что он из тех, кто действует первым.

— А мне этот Горячев понравился, — как бы между делом заметила Вера. — Он скромный и галантный.

Олег скептически приподнял бровь.

— Матушка будет в ярости, — с сожалением сказал Константин. — Она с трудом смерилась с выбором Фёдора.

— Эту бурю можно пережить, — махнула Надежда рукой, почувствовав, как рядом сидящая тётушка Алёна вздрогнула. — Он ведь посвященный.

А следующим утром случилось то, чего Надежда и Вера так долго ждали — дневная столица открыла им свои объятья, пусть и в кампании Олега и Семёна.

— Ох, — вырвалось из груди Надежды, когда та прогуливалась с братьями и сестрой по Золотой Аллее. — Неужели я не сплю?

Экипаж брать не стали, от столичного дома Орловых до Золотой Аллеи было пятнадцать минут неспешной ходьбы. На их радость, погода выдалась солнечной и теплой. Сёстры обошлись легкими накидками и кожаными сапожками.

Стоило им только ступить на мостовую, как они подумали, что попали в блаженные земли. Солнечные лучи играли на витринах, где располагались: украшение, платья, туфельки, ридикюли, румяна, сладости…

— Ах, — восторженно вздохнула Вера. — Наденька, ты только посмотри. Что за чудесные платья в том ателье, а какой на их лифе жемчуг.

Но старшая из сестёр уже ничего не слышала. Все её внимание было приковано к серёжкам в витрине ювелирного. Тончайшие листья и цветы опутывали чистый, словно слеза младенца циркон грушевидной огранки. Она так залюбовалась ими, что не заметила, как к ней подошел молодой человек в невзрачной шинеле.

— Прошу прощения, — тихо обратился он к девушке.

Она подняла на него хмурый взгляд, но стоило ей увидеть нарушителя своего спокойствия, как недовольство сменилось удивлением.

— Ах, это вы! — улыбнулась она Горячеву.

— Сожалею, что прервал Вас, — растянул он бледные губы в мягкой улыбке.

— Ну что Вы, — отмахнулась Надежда. — Пустяки. Я всегда рада достойному… собеседнику.

Легкий румянец покрыл острые скулы Горячева, и он нервно поправил круглые очки.

— Вам нравятся здешние украшения? — нашёлся он, после неловкого молчания.

— Да, — Надежда прошлась жаждущим взглядом по витрине. — Они очень прелестны, не находите?

— Тончайшая работа, — кивнул Горячев. — В моих мастерских трудятся самые лучшие мастера.

— Ваших мастерских? — Надежде сделала удивленное лицо, словно Орловы ни разу не покупали у него украшений.

— Да, — он немного выпрямился. — Это мой магазин. Вам пришлись по нраву эти серьги?

— Да, — кивнула она, предвкушая добычу. — Эти…

— Тогда я дарю их Вам, — он открыл дверь ювелирного магазина, и жестом пригласил её войти.

Надежда мельком обернулась на неподалеку стоящих Олега и Веру. Сестра смотрела на них во все глаза, затаив дыхания, а брат кивнул ей головой в сторону открытой двери. Надежда сделала шаг вперёд.

Как только колокольчик над дверью звякнул, к ним поспешил работник с лихо закрученными усами.