p1ai2pd5mg1k11c3obumk7a18fn4

теперь, казалось, что достаточно было не возобновлять старых

связей, да поменьше шляться без дела по району. Но чисто на

подсознательном уровне к неизбежной встрече я всегда был го-

тов, эта встреча просто пока откладывалась и висела над моей

головой как Дамоклов меч судьбы.

Холодным осенним вечером прямо на скамеечке, где я курил

у своего подъезда, меня накрыла толпа из восьмерых старшаков

60

с деревянными дрынами и арматурой в руках. То, что в амери-

канских бандах считается ритуалом инициации, для меня стало

церемонией выхода, выпускным вечерком так сказать. Без лиш-

них разговоров я получил первый удар штафетом в затылочную

часть головы, который, кажется, сильно раскроил мне кожу под

волосяным покровом, и когда вскоре я уже оказался повержен

на землю, я явственно и вплотную почувствовал приближение

конца. Ей-богу меня бы запинали на смерть, если бы Султанбек

вовремя всех не разогнал. Хоть он и был сильно пьян, как и все

остальные, с ним одним можно было вести хоть какой-то диалог,

он один мог и хотел со мной разговаривать. «С пацанами на-

всегда», сказал он мне на прощание. И старшаки ушли, раство-

рившись в темноте туманного вечера, исчезли из моей жизни.

Я же побрёл на ближайшую колонку в квартале от двора, чтобы

сполоснуться. Когда я подошёл, я заметил, в тусклом свете фона-

ря, что вся куртка разбухла от тёмной влаги. Я снял её и начал

выжимать. В каменный желобок колонки из куртки хлынула моя

кровь. Моя расплата с районом. Во мне стойко росло зародивше-

еся ещё во время гоп-стопов отвращение к этому повседневному

насилию, бывшему тогда нормой жизни в Алма-Ате, к этой ничем

неоправданной, бессмысленной жестокости, к садизму издева-

тельств силы над слабостью.

Я поступил в ВУЗ почти сформировавшимся пацифистом и

там ушёл с головой в учёбу. Все три вступительных экзамена я

сдал на пятёрки. Мне понравилось открывать для себя новое, ра-

ботать над рефератами и эссе, прирастать знаниями, культурно

обогащаться. Внутри ВУЗ был чем-то вроде престижной спецш-

колы, Алма-Ата пацанская была в нём представлена лишь эпи-

зодически, студенты знали о ней лишь понаслышке, словно они

были из другого мира, и я постепенно начал отходить от прежней

жизни. Можно сказать, что после нервного напряжения послед-

них лет, я здесь просто отдыхал душой и расслаблялся. У меня

сложились хорошие отношения с куратором моей группы, вче-

Альберт Спьяццатов

рашней выпускницей того же ВУЗа – мы с ней сошлись на почве

интереса к французскому экзистенциализму.

Той же осенью, ещё во время первого семестра, я как-то за-

стал в аудитории всех одногруппников поголовно занятых запол-

нением заявки на конкурс, по объявлению в газете, на участие в

международной программе студенческого обмена. Ещё пару лет

назад нам с Федяном перспектива путешествия за границу каза-

лась невероятной. Я просто не поверил, что место в этом конкурсе

может достаться простому смертному, и в итоге оказался един-

ственным, кто такую заявку подавать не захотел. Тогда куратор,

узнав об этом, попросила меня задержаться после третьей пары,

и буквально заставила меня заполнить соответствующую анкету

и сдать эту заявку, как все. Она сказала, что верит в меня и что у

меня есть все шансы. Я всё сделал, всё заполнил, как надо под-

писал и со вздохом облегчения вышел на улицу. Каково же было

моё удивление, когда через пару недель выяснилось, что я един-

ственный из группы прошёл по конкурсу! Так, я смог впервые в

жизни выехать за бугор, в Англию, на учебный курс в колледже с

неполным пансионом. Англичане тогда уже сновали здесь повсю-

ду, став пионерами инвестиционной деятельности и прочих видов

экономической колонизации в Лавразии. Они даже придумали

внешний вид денег для новообразованного государства. Из Алма-

Аты в сторону Великобритании, с падением Железного занавеса,

тогда устремились встречные потоки – сначала капиталы на счета

в Сити, а за ними толпы нуворишей, представителей вчерашней

партократии, бизнесменов и студентов, в число которых волей об-

стоятельств влился и я.

2.

Я попал по распределению в город Поштаун на южном по-

бережье Англии, на проживание в местную семью. Это была

обыкновенная деклассированная английская семья, измотан-

62

Теряя наши улицы

ная алкоголизмом и безденежьем. Папаша, преждевременно

вышедший на пенсию из-за перенесённого инсульта, часто

любил рассказывать про 1964-й год. Оказывается, у них тогда

было почти всё как у нас – мы, наверное, отстаём от англичан

лет на 20-30. Только у них между собой непримиримую войну

вели банды модов и рокеров. Джек был старым рокером – в

юности гонял на мотоцикле в кожаной куртке и слушал амери-

канский рок-н-ролл. У него до сих пор в гостиной висел портрет

Элвиса Пресли, под которым он просиживал большую часть

суток в своём инвалидном кресле-каталке. В городе, кстати, всё

ещё хватало древних рокеров, у них даже был свой паб на набе-

режной, считавшийся самым опасным в городе, потому что пару

лет назад в нём произошло убийство. Я иногда захаживал туда,